Коварная ложь

– Хорошо.

– Молчи по возможности.

– Так и сделаю.

– Я серьезно. Говорить буду я, – медленно повторила она, как будто раньше я давал ей повод не доверять мне.

Впрочем, она перестала доверять мне в ту же неделю, как мы познакомились, когда я уволил поставщика без оплаты и предложил ему сунуть свой сморщенный член в киску, которая принадлежала теперь уже бывшей жене одного из членов моего совета директоров.

Судебный процесс был не из приятных, но именно поэтому я заплатил Делайле вдвое больше, чем она заработала бы где-либо еще. Она выигрывала судебные процессы, которые не мог выиграть никто другой. Более того, ей редко приходилось переступать порог суда, поскольку она творила чудеса еще до того, как дела успевали хотя бы добраться до ступеней, ведущих к даме с весами.

Я сделал вид, будто запираю рот на замок, а потом скормил «ключ» ее крысе.

– Может, тебе удастся заставить свою крысу покусать его и заразить бешенством.

– Это не крыса. – О на подняла Роско, крепко прижала его к груди и последовала за мной в гостиную, где Кайден из отдела дизайна два дня назад устроил для меня мини-офис. Письменный стол из красного дерева и кожаное кресло с высокой спинкой. – Роско – это хохлатая китайская собака. Стоимостью в четыре тысячи долларов, чтоб ты знал.

– Я мог бы потратить четыре тысячи долларов на кишащий блохами наркоманский притон в Северной Корее, и это было бы гораздо лучшим вложением.

Она поцеловала свою крысу в макушку и прошептала:

– Не слушай плохого дядю, Роско.

Мои пальцы сжали подлокотники кресла. Она опустила Роско на пол и распахнула входную дверь настежь. Делайла не понимала точность своих слов. Я действительно был плохим дядей. Сизифом. С кровью на руках. Искуплением в будущем. Тик. Ток.

Глава 16

Нэш

После того как я приобрел свое богатство, я понял, что половину власти дает сам факт обладания деньгами. Я мог тратить их, безусловно, но это было не обязательно. Это было похоже на атомную бомбу. Угроза, висящая над головами моих врагов.

Она гласила: «У меня есть власть уничтожить вас. Не заставляйте меня воспользоваться ею».

Использование этой власти стало искусством, которое я ценил.

Образом жизни.

Настолько же естественным, как дыхание.