Впереди Авангарда

– Троцкий тебе кем был? – воткнул он окурок в круглую пепельницу из красного дерева и взметнул вверх огромные брови.

– Дядя по маминой линии. Но я с ним один раз виделся. В двадцать девятом году провожали его с семьёй в Турцию на Принцевы острова все родственники, – Бронштейн утер пот со лба рукавом и по глазам Брежнева понял, что Троцкого он не любит даже после августа сорокового года, когда Меркадер умертвил его ледорубом.

– Ну, сам понимаешь, в ЦК родичам врага нашей власти места мы не найдём, – Леонид Ильич убрал дело Микаэла в ящик. – Но, учитывая твои заслуги не перед Хрущёвым, а перед партией и народом, посылаю тебя заведующим спецотделением советского Фонда Мира по распределению денежных средств. Должность почётная и ответственная. Фонд Мира помогает безвозмездно всем, кто стоял за мир во всем мире, но пострадал от лихих политических катаклизмов, подлых людей и природных катастроф. И ты там будешь реально правителем. Боря Полевой – писатель и председатель Фонда. Почётный. Условный, так сказать, начальник. Завтра можешь приступать. Машину тебе дам, «волгу» скромную. Зато зарплату большую. Чтоб не воровал. Хватит зарплаты большой? Не будешь воровать?

– Да упаси меня КПСС и Политбюро! – ударил себя не слабо в грудь Микаэл Бронштейн.

Так начался новый, самый лучший отрезок его прекрасной и без того жизни.

Сверх того, что у него было практически всё, кроме, к примеру, личной гидроэлектростанции, появилось и то, чего при государственном капитализме, который народу подали под другим названием – социализм, даже у него пока не было. Свобода! А у народа было только братство и равенство, на которое Микаэл Абрамович плевать хотел с самой высокой Кремлёвской башни.

Историю Бронштейна пересказал я вам только потому, что он и будет главной лошадью в золотой упряжке, которая потащит тонны денег для строительства коммунизма в дохлом колхозе Зарайской области.

– Миша! – ввалились к нему утром после «Славянского базара» энтузиасты коммунизма Червонный-Золотов, Ванька-дурак и такие же Гриня с Олежкой. – А не продолжить ли нам сегодня заседание? Пора решать кардинальные вопросы. И тебе мы уже придумали трёхэтажныё домик в местечке «Свет зари коммунизма» с огромным двором. Там будут бассейны, баня, сад на гектар, озеро для рыбалки и три маленьких домишка для девочек, то бишь для обслуживающего персонала. Хочешь – всегда там живи, хочешь – наезжай по желанию души. Там будет твой рай.

– Ну, будя, будя вам, – смутился Бронштейн. – А чего это вдруг – рай? Вам же деньги нужны для спасения утопших сел и деревень. Для устранения беды и возрождения жизни.

– А вот для этого и нужно второе заседание, – радостно сказал Золотов. – Откроемся мы тебе, как есть. Душу вывернем. Ведь чтобы пробиться к тебе, нужна была легенда эта.

– А на самом деле мысль куда лучше и нам, и тебе лично, – добавил Иван.

– Ну да? – удивился заведующий. – Имейте в виду. Меня почти нечем удивить.

– Ну так до вечера теперь уже в «Арагви»? – спросил Червонный-Золотов.

– На пятнадцать человек пусть накрывают, – улыбнулся Бронштейн. – Раз уж серьёзное дело мутить будем, возьму своих дурачков. Они выгоду лучше чуют чем мы, умные.

Ваня уже понял, что сегодня вопрос по стройке коммунизма будет утоптан и детально порезан на правильные кусочки.

– Вот хорошо же, что я Иван-дурак, – рассуждал он вслух. – А так бы хрен его знает – срослось бы всё или не больно-то.

Ты молодец, Ваня, – Золотов растаял. – Будешь у меня заместителем управляющего коммунизмом.

Что-то прошелестело мимо. С ветерком. Даже пыль зависла на уровне колен.

– Что это? – остановился секретарь.

– Молодец, Ванятка, – крикнула, улетая, баба Яга Тэтчер.– Я в Лондон. Каждое слово слышала. Рядом была. Всё сегодня будет олл райт, как говорит Лизавета Вторая. До завтра.