Последняя акция

И даже на Соболева никто не смотрел с надеждой, как раньше, потому что и его наработки — немыслимое дело — Авдеев зарубил!

— Да вы что, дурачки, ничего не поняли? — вмешалась прозорливая Линка Кораблева. — Да ведь ему это выгодно — уйти из института, хлопнув дверью!

— На что ты намекаешь? — прищурилась Сатрапова.

— На то, что он хочет сорвать показ лучшей группы! Вы, мол, хотели, чтобы Авдеев ушел, так получайте фигу вместо долгожданного спектакля!

— Он на такое не способен, Лин, — выпучил свои добродушные глаза Вовка Зеленин и быстро захлопал ресницами. — Ты малость перебрала.

— Очень даже способен, Вовочка! — не унималась Кораблева.

— Можно подумать, ты его знаешь лучше всех! — не замедлила вставить Сатрапова.

— Извини, Вера, ты меня неправильно поняла — я не оспариваю твоего несомненного права на Палыча в постели! Но и тебя он когда-нибудь подставит, как теперь хочет подставить нас!

— Ну, знаешь! — Лицо Верки исказилось, что предполагало нескончаемый поток брани, но она как-то растеряла все слова и пулей вылетела из аудитории, хлопнув дверью.

— Она обо всем доложит Палычу, — предостерегла Жанна.

— И хрен с ней! — буркнула Кораблева.

— Надо работать, — наконец высказался Соболев.

— Бесполезно, Юра, — не унималась Лина, — даже если мы сотворим чудо, он все равно зарубит или вообще не придет. Ему — нож в сердце этот показ. Неужели не ясно?

И они сотворили чудо. То самое чудо, которое от них и ждали. Сотворили чудо за два дня и три ночи, что оставались до показа. Первую ночь Юра писал сценарий. Но каково было всеобщее удивление, когда наутро принес свой сценарий еще и Вовка Осьминский. Из двух сценариев сделали один, и Юра, взяв бразды правления в свои руки, начал выстраивать весь спектакль «по Авдееву». Пять лет учебы у Арсения Павловича не прошли для него даром — шло как по маслу. На сей раз они даже успели прогнать все от начала до конца и выспаться в последнюю ночь перед показом.

Как и было условлено, явились за два часа до выступления, чтобы предстать перед судом мэтра. Перед самым страшным судом! После мэтра — море по колено! Но Авдеев не пришел ни за два часа, ни за час, ни за пять минут до начала. «Жестокий гений», — вспомнил Юра слова Преображенской. Кораблева во всем оказалась права. Аудитория заполнялась зрителями. Явилась комиссия в составе пяти человек. Председатель комиссии Феоктистова, злейший враг Авдеева, преподаватель сценарной композиции, пришла за кулисы — видно, тоже догадывалась о зловещих планах мэтра.

— Почему не начинаете? — обратилась она к Жанне как к старосте.

— Ждем своего мастера, — объяснила та.

— А вы готовы к показу?

— Готовы.

— Тогда пятнадцать минут ждем вашего мастера, а потом начинайте.