— Покойника чует, — не просыпаясь, ответил зоотехник Буслаев, а через минуту вдруг вскочил и бросился в сарай…
Их разбудил телефонный звонок.
— Кого? — не поняла спросонья Полина Аркадьевна, потом позвала: — Юра, тебя.
— Жив еще, курилка? — услышал он в трубке знакомый голос Блюма.
— Сам ты курилка! — ответил Соболев, протирая глаза. — Как ты узнал, что я здесь?
— Очень трудно было догадаться! — с наигранным притворством воскликнул Михаил и заговорщицки добавил: — Тебя можно поздравить?
— С чем? — не понял Юра.
— С Днем мелиоратора, дурья башка! Я ведь по голосу слышу, что дело уже сделано.
— Ах, вот ты о чем? Ну, допустим…
— Юрик, я даю тебе пятнадцать минут, чтобы собраться с мыслями, одеться и позавтракать. — Соболев понял, что Миша уже не шутит. — И скажи «своей», чтобы хорошо тебя накормила, мы уедем на весь день
— Куда?
— На Кудыкину гору! — отрезал Блюм, и Юра вспомнил, что телефон могут прослушивать. — Без меня больше ни шагу! Понял? И «свою» предупреди, чтобы поменьше шастала. Мы их здорово напугали — они заметают следы. Вчера убили Преображенскую.
— Не может быть! — не поверил Соболев.
— Теперь все может быть, Юрик… Короче, я через пятнадцать минут подъеду с ребятами Жданова, жди!
Полина успела только разогреть вчерашнюю утку, как ворвался взъерошенный Блюм.
— Ты готов?
— Сядь и успокойся! — приказал ему Соболев. — У тебя избыток активности — я так могу подавиться и умереть. Полечка, дай Мише утиную лапку.
— Да я сыт, — возразил Блюм, но было уже поздно.
— Ешь и молчи! — снова приказал Юра, а Миша только таращил глаза, не узнавая друга.
— Что вы с ним сегодня ночью делали, Полина Аркадьевна? Он будто неделю голодал!