12'92
Декабрь девяносто второго. Первая годовщина независимости России — страны, от большинства граждан которой не зависит уже почти ничего.
И пусть ты не считаешь каждую копейку, набирая мелочь на молоко и хлеб, а преуспеваешь и относишь себя к пресловутому среднему классу — никакой роли это не играет. В любой момент могут подойти крепкие ребята в кожаных куртках, а дальше как повезёт, вплоть до пары выстрелов в упор и неглубокой могилки в лесополосе.
Одиночке не выжить. Выживут только наиболее организованные сообщества.
Павел Корнев
12"92
01|12|1992 день
Остаток осени прошёл без неприятных сюрпризов. Приятных тоже не случилось, если, конечно, не брать в расчёт тот немаловажный факт, что нас с Андреем не прихватили за известное место ни бандиты, ни менты. Ну а сами мы на рожон не лезли, сидели тише воды, ниже травы. Пацаны фасовали сахар, собирали мебель и скупали ваучеры, Воробей торговал своим ширпотребом, а Дюша буквально разрывался на части, в добавок ко всему перечисленному занимаясь организацией цеха по производству железных дверей и оконных решёток.
Сам я преимущественно учился, а в свободное время ходил в качалку или слушал музыку в компании Зинки. И так меня эта размеренность убаюкала, что сам не заметил прихода декабря, а там наступило время платить по счетам. К счастью, платить должен был не я, платить должны были мне. Оставалось лишь о долге напомнить.
Разговор предстоял не из лёгких, и по возвращении из института я забил на подготовку к семинарам и завалился на диван с томиком Рекса Стаута. Так до шести и читал, вроде как впустую время убил, зато голову разгрузил.
В шесть спустился этажом ниже и позвонил в квартиру семейства Марченко. Дверь открыла Зинка. Она обрадованно улыбнулась, привстала на цыпочки и быстро чмокнула меня в губы. Сразу отступила, кинула быстрый взгляд в сторону кухни и сообщила как-то очень уж громко, будто бы даже и не мне:
— Серёжа, а я ещё уроки не сделала! Историю учить надо.
И точно — не мне. С кухни выглянул её папенька — Борис Ефимович Марченко, он же с недавних пор Борис Нахимович Михельсон. Круглолицый и лысоватый сосед протянул руку и не преминул заметить:
— Вот-вот! Уроки делать надо!
Зинка ответила на это раздражённым фырканьем и спросила у меня:
— Серёжа, я зайду сегодня? Ксюша кассету новую принесла, музыку послушаем.
— Сегодня по работе мотаться буду. Не знаю ещё, когда вернусь. Звони.
— Ну, Серёжа!
— Завтра точно пораньше освобожусь, — пообещал я.
— Ловлю на слове!
Зинка отправилась в детскую, и тогда Борис Ефимович тяжело вздохнул.
— Вот же вертихвостка! Одна… музыка на уме!