Он выразительно глянул на меня, и сохранить невозмутимое выражение лица удалось с превеликим трудом.
— Так понимаю, Сергей, ты по делу? — уточнил Зинкин папенька, не дождавшись никакой реакции на свои слова.
— Угу.
Сосед махнул рукой
— Заходи! — Он первым прошёл на кухню и предложил: — Чай, компот?
— Лучше — деньги.
— Деньги — лучше, — согласился Борис Ефимович и вновь вздохнул. — Ты, никак, о долге напомнить заглянул?
— О нём, — подтвердил я, усаживаясь на табурет.
Округлая физиономия Зинкиного папеньки явственно помрачнела.
— Серёжа! Ну мы же договаривались! Я же объяснял! До конца недели за акции НИИ по подписке надо деньги внести, а ты мне руки выкручиваешь!
— И в мыслях такого не было, — заявил я в ответ. — Насчёт акций и зашёл уточнить. Много получилось выкупить?
— Пока ещё нисколько. Пока только заявку утвердили. Семь процентов достанется. Думал, больше будет, но директор с замом подсуетились. Да и работники ваучеры сдавали охотно. С верой в будущее. Кретины!
— Семь процентов? — Я припомнил наш прошлый разговор и после несложных арифметических подсчётов уточнил: — Это немногим больше трёхсот тысяч?
Борис Ефимович кивнул.
— Примерно так. Но я ещё рассчитываю у коллектива сколько-нибудь акций скупить. Если наличку тебе отдам, как с людьми рассчитываться стану? Сам посуди: семь процентов — это ни туда и ни сюда! Вся затея псу под хвост! — Сосед вздохнул и уточнил: — Так чай или компот?
— Чай, — решил я.
— С печеньем или сахаром?
Я не выдержал и рассмеялся.
— У вас как в анекдоте: если руки с мылом моете, тогда чай без сахара!
— Много сладкого вредно, — насупился Борис Ефимович, выставил на стол розетку со смородиновым вареньем и вазочку с овсяным печеньем, налил в кружку заварки, добавил из термоса кипятка. — У меня, Серёжа, как ты сам знаешь, сейчас на руках тысяча двести долларов. По нынешнему курсу это что-то около полумиллиона. Если тебе долг верну, то впритык останется за акции внести.