— Отойдемте в сторону, — сказал брезгливо Азис-хан, — есть сорт туристов, которых я не переношу. Мне противны даже их голоса, в которых вы слышите только самодовольную пошлость. Я бы запретил таким людям посещать места исторического значения.
Они отошли и стали, скрытые старыми деревьями с холодными коричневыми стволами. Одним глазом Коробов увидел, что в группе две американские девушки и два молодых афганца в европейских костюмах, очень модных. Пестро одетые девушки широко, по-мужски шагали впереди, за ними следовали два красивых молодых человека. Оживленно и громко разговаривая, поминутно смеясь, они прошли к могиле Бабура. Коробов услышал, как защелкали фотоаппараты, потом раздался голос одной из молодых туристок:
— Это и все? О, я уже видела много таких могил в Индии и в Персии! Кто же это здесь теперь? Как он называется?
— Это Бабур, — ответил ей молодой человек. — Я предупреждал, Бетти, что тут будет скучно. Конечно, могила есть могила.
— В общем они все одинаковы, — сказала другая девушка, — ничего нового. Разница в деталях. Вы согласны, Амир?
— Мне тоже кажется, — ответил Амир, — что все могилы одинаковы, как одинакова смерть. И все старые и скучные...
— Я устала, Амир, и хочу пить. Тут нет бара поблизости? Ну что я спрашиваю? Какой тут может быть бар?! Почему это у вас все так еще не устроено? Дикая все-таки у вас страна, дружок. Тут-то и надо, чтобы все было под рукой. Такой прелестный холм и старинный памятник! Ну, становитесь, Амир, я вас сниму, так и быть, на фоне этой доски. Это, кажется, мрамор. Вот так. Благодарю вас, но больше не возите нас на могилы.
Другая девушка почти закричала:
— Хватит, поехали в город! Мы, кажется, сегодня заслужили, чтобы вы нас повеселили как следует. — И, сделав шутливый полупоклон могиле, она сказала: — До свиданья, дядюшка Бабур! Покойной ночи!
Так же шумно, как и появилась, компания сбежала по лестнице, и скоро гудок возвестил об ее отбытии в город.
Коробов, наблюдавший за всей происшедшей сценой сквозь сплетения голых ветвей, не глядел на Азис-хана и только сейчас, взглянув, увидел потемневшее лицо и сверкавшие глаза, блеск которых выдержанный афганец тщетно хотел потушить.
И вдруг Коробов понял, что племянник Амир, который должен был быть сейчас в Джелалабаде, покорный, влюбленный в старину, только что был здесь с двумя разбитными американками, для которых ничего не значил осмотр одной лишней могильной плиты.
Так они стояли молча, точно Бабур только что закопан и им хочется побыть у его могилы. Но снизу снова загудела машина, и Коробов, узнав гудок, сказал, несколько даже растерявшись:
— Это за мной. Разрешите мне с вами попрощаться...
Азис-хан, углубленный в свои мрачные мысли, не сразу понял его, потом пожал ему руку, прижал обе руки к груди, сказал: «Счастлив день, когда встречаешь друга по сердцу», — и отступил на шаг назад, все еще кланяясь, но было видно, что спокойствие стоило ему дорого и давалось с трудом.
И если бы, дойдя до лестницы, Коробов оглянулся, он бы увидел, что старый афганец стоит неподвижно и смотрит в сторону печальных сизых зимних гор, рассматривая их так пристально, точно видит их в первый раз.
Но Коробов не оглянулся. Он спустился с лестницы большими шагами и пошел к автомобилю, откуда его уже приветствовали товарищи по делегации.
Лое-Дакка
Тот, кто едет в Пакистан через Хайберский проход или возвращается из него на север, не может миновать Лое-Дакки. Не думайте, что это город, где на тенистом бульваре под цветным тентом в кафе вы получите завтрак, аперитив и в добавление чашку крепкого кофе.
В Лое-Дакке нет ни одного кафе, очень немного домов и жителей, но зато она имеет новый форт, таможню, солдат и чиновников, которые пропускают торговые караваны и следят, чтобы не было вооруженных конфликтов на границе.
ebooksa