Переводчик, делая от волнения совсем ребяческое лицо, сказал, поговорив со старым афганцем:
— Он не хочет денег. Он хочет, чтобы вы посмотрели на него, сняв очки...
Приезжий с тяжелым, мягким, глиняным от загара лицом повернулся к переводчику, как будто хотел его схватить за руку.
— Я правильно понял вас, — спросил он, — он хочет, чтобы я посмотрел ему в лицо?
— Да! Без очков!
— Зачем? Это какая-нибудь религиозная церемония?
— Нет, без всяких церемоний... Простите, я тут немного не понимаю сам. Сейчас я все окончательно выясню...
Но, обменявшись со стариком охотником несколькими фразами, он в недоумении сказал:
— Нет, он хочет видеть ваше лицо.
— Оно ему так понравилось? — ядовито сказал приезжий.
— Нет, — наконец с усилием выговорил переводчик, — он, видите ли, ищет того, кто убил его сына...
— Он сумасшедший? — с оттенком испуга сказал приезжий.
— Нет, сагиб, они все здесь такие...
— Но вы понимаете, что вы говорите?! — воскликнул приезжий.
Он взглянул на мрачные лица кочевников, окружавших его, на их грубые черные руки с большими ногтями, увидел, что они все вооружены, и ему стало неуютно.
— Да, сагиб, — как заученные слова повторял теперь переводчик, — и я ничего не могу сделать... Они все хотят, чтобы вы сняли очки...
— Я не хочу на него смотреть, — со злобой сказал приезжий.
Переводчик перевел взгляд со своего начинавшего наливаться яростью хозяина на окаменевшее лицо охотника, и ему стало страшно. Почти плача, он произнес:
— Я вас очень прошу посмотреть, или, они говорят, вы их обидите...
— Вы сошли с ума! — закричал иностранец. — Вы все сошли с ума! Что за страна безумия? Но я не убивал его сына... Это бред!