Я справлюсь один

7. Одержимый и рыцари

– В общем, слушай, – сказал Чистяков, глядя в сторону и потирая переносицу. Ему явно было не по себе. – В комнату к задержанному я тебя пустить не могу. Да и опасно это. Вдруг он как-то не так на тебя среагирует. Или не он, а… Ну, ты понимаешь. Ты ведь сможешь прослушать через дверь?

– Попробую, – ответил Илья. – Только, если можно… Пусть никого не будет минимум за пять метров.

– Это сделаем. – Полицейский кивнул. – Врача тоже выведем. Это ведь ненадолго?

– Думаю, да. – Илья виновато улыбнулся. – Дольше, чем минут на пять, меня всё равно не хватит. И хорошо, что врач тут…

– Эх, парень, – вздохнул Чистяков. – Понимаю я, что тебе придётся дико рисковать. По идее, я должен был бы тебе настрого запретить такое делать. А я сам тебя вызвал. Но, чёрт… иначе никак. Пойдём. – Он прошёл в конец коридора и осторожно приоткрыл металлическую дверь.

– Дмитрий Павлович, – позвал он шёпотом, – выйдите, пожалуйста, на минутку.

В коридор выглянул усталый мужчина в зелёном медицинском костюме.

– Спит, – тихо сказал он, кивнув Чистякову и покосившись на Илью. – Больше транквилизатора не понадобилось. Он просто как будто сильно устал и уснул. Давление и пульс в норме – для такого состояния, конечно.

– Пойдёмте в мой кабинет. – Чистяков махнул рукой в сторону выхода. – А ты… – он взглядом указал Илье на дверь. – Если что – зови. Если худо станет… Давай я через пять минут подойду?..

– Через десять. Мало ли как дела пойдут.

– Ну, как скажешь. – Полицейский с сомнением покосился на забинтованные кисти Ильи. – А если тебя как там приложит?

Страхоборец молча покачал головой. Чистяков развёл руками и ушёл следом за врачом в свой кабинет.

Илья осторожно заглянул в комнату.

«Что это у них – камера предварительного заключения?»

На узком металлическом лежаке, застеленном серым одеялом, навзничь лежал молодой мужчина с бледным заострившимся лицом. Руки его были пристёгнуты наручниками к нижним перекладинам койки. Словно почуяв чужой взгляд, мужчина задышал чаще, веки задрожали, и Илья торопливо и беззвучно прикрыл дверь.

Ну что… Как бы ни было тебе страшно, страхоборец, а за дело приниматься надо.

Илья по-турецки уселся перед дверью и опустил ладони к полу, не касаясь его. Словно в костёр руки сунул… Едва сдержался, чтобы не отдёрнуть и не вскрикнуть. Прикусил губу, зашипел.

Слушать…

И погрузился уже целиком – в чужой ужас, как в бурлящий кипяток.