– Тогда ройте братскую могилу, – сказал Чеснок.
Пикинес и Шуруп первыми вынули из багажников лопаты.
Яму вырыли неглубокую, чисто символическую. Каждый ложился и складывал на груди руки, крест-накрест, изображал себя мертвым. Это была клятва без слов.
Когда-то Чеснок сам прошел этот обряд. Потом рассказал грифам. С тех пор ему не давали покоя:
– А когда мы будем копать себе могилы?
Подкатил Гоша. Открыл банку с пивом и стал попивать, закусывая чипсами. То, чем занимались грифы, его забавляло. Ну, детский сад, честное слово. Романтики, блин.
– А теперь твоя очередь, – неожиданно сказал Руслан.
Только теперь Гоша понял, для чего его сюда зазвали. Допил пиво, дожевал чипсы и, посмеиваясь, лег в могилу.
Руслан кивнул пацанам. Они взялись за лопаты и стали закидывать Гошу землей.
– Эй, вы чего? – забеспокоился мент, пытаясь выбраться из ямы.
Пикинес и Шуруп приставили острия лопат ему к горлу. Остальные продолжали забрасывать его землей.
– Вы чего, пацаны? Что за шутки, блин? – в голосе Гоши звучала паника.
– Так будет со всяким, кто пойдет против нас, – зловещим тоном проговорил Руслан.
Гоше велели вытянуть руки вдоль тела. В таком положении земля попадала ему в глаза, в рот. Он попытался встать, но грифы крепко держали остриями лопат.
Руслан склонился над ним:
– Кто тебя подослал? Скажешь – будешь жить.
– Какого хрена! – вопил Гоша. – Что ты гонишь? Никто меня не подсылал. Я сам раньше мотался. Поэтому Шокин и направил меня в этот отдел. Я ваш, пацаны, я для вас все, что хотите, сделаю.
– Наши ментовские погоны не носят. Кончайте его, – сказал Руслан, подмигнув грифам.
– Козлы! – Гоша вдруг перестал барахтаться, затих. Руслан дал грифам знак, чтобы прекратили бросать землю.
Гошу подняли из могилы. Положили рядом на траву лицом вниз. Он судорожно хватал воздух, кашлял, прочищал глаза.