– Сразу договоритесь, с чего начнете.
– Пусть напишет план работы, – строго сказала Василиса.
Радаеву стало тошно. Еще не хватало, чтобы он страдал такой фигней – планы писал.
«Парню будет трудно работать под началом Шишовой», – сообразил Лещев.
– Погоди со своими планами, – осадил он подругу-чиновницу.
Когда у подчиненных начинались разногласия, Лещев не пытался их помирить, не выкручивал никому руки, требовал только результата, веля докладывать о ходе дел ему лично. То же самое сделал и сейчас
Ланцева привела Павла в школьный двор, где убили Ваню и Макарова. Остановились перед кустами шиповника, где лежали увядшие и совсем свежие поминальные цветы. Радаев вспомнил: здесь они, несмотря на колючки, любили собираться. Только сейчас шиповник разросся, а трава еще больше усыпана пивными бутылками, банками из-под колы, пакетами, окурками. Натуральная свалка.
Вот крыло соседней музыкальной школы. Недалеко от входа они со Степкой Чесноковым заняли наблюдательную позицию. И молили бога, чтобы в течение ближайших десяти минут никто не пришел. «Ну, с богом!», – сказал Степка, когда из банка вышел последний клиент. И они напялили на головы капроновые чулки…
А вот здесь, в кустах, должна быть дыра в заборе.
Павел залез в кусты шиповника. Точно, вот она, дыра. За семь лет забор так и не отремонтировали.
Сидел он здесь как-то с пацанами, уже начало темнеть. Видел, как педагоги, домрист и хоровик, тащат из школы телевизор. И директриса Цепнева с ними. А на другой день директриса школу на уши поставила. Выясняла, кто украл телевизор, подаренный какой-то организацией. Вызывала педагогов, допрашивала. А потом телефон из учительской пропал. Опять следствие устраивала. Только раз попалась с поличным. Залезла к соседу по даче, начала рассаду клубники выкапывать. Застукал ее сосед, и курткой – по морде, по морде.
– Здесь, – сказала Ланцева.
«Макаров – олух, нашел где встречаться», – подумал Павел
Поднял спичечный коробок. Понюхал. Пахло травкой. Этот запах не спутаешь ни с чем. Уж он-то перепробовал все легкие наркотики.
Павел пролез в дыру. Анна – следом. Выбрались во двор музыкальной школы. Безлюдно, только из окон доносились звуки пианино и скрипки.
В этой части школы, вспомнил Радаев, уроки не проводились. Цепнева сдавала ее в аренду. В выходные дни проводили занятия пятидесятники, корейская секта, здесь же играли свадьбы. Если в субботу или воскресенье преподаватели хотели с кем-то из учеников позаниматься, вахтеры не пускали. Мол, будете только мешать своей музыкой арендаторам. В подвале у директрисы хранилась картошка, там же стояли клетки с кроликами, оттуда всегда несло квашеной капустой.
– Эй. а что вы тут делаете? – неожиданно послышался начальственный женский голос. – Ну-ка, подойдите сюда!
Директриса стояла в окне первого этажа. Когда-то она была красива. Густые, белокурые волосы, правильные славянские черты. Только ярко-голубые в молодости глаза сильно поблекли, вылиняли, стали почти белыми. А на лбу и висках уже высыпали старушечьи бляшки.
– Сколько можно говорить – школа не проходной двор. Хоть кол на голове чеши. Кто такие? Чего тут вынюхиваете? – тон у директрисы был грубый, скандальный.
– Вообще-то кол тешут, а не чешут, – поправила Анна. – А вы будто меня не знаете?
ebooksa