Они сидели на кухне, пили чай с малиновым вареньем.
– Как вам живется? – спросил Томилин.
– Мы здесь чужие.
Станислав Викторович ответил философски:
– Ваня тоже чувствовал себя чужим. И мне иногда кажется, что я не живу, а только присутствую в жизни.
– Странно, почему небольшие города считаются оплотом нравственности, – обронила Анна.
– Вы, журналисты, об этом и пишете, – донесся из маленькой комнатки слабый голос Евдокии Тимофеевны. – Выдаете желаемое за действительное. Какая к чертям нравственность? Одна Цепнева чего стоит. Я ведь у нее секретарем работала. Первая обнаружила мертвые души в ведомости на зарплату. Я прямо сказала: я не хочу сидеть вместе с вами. Или вы прекратите нарушения, или я заявлю в мэрию. Она – мне: ты о сыне своем подумай, если хочешь, чтобы он получил музыкальное образование. Я – к Радаевой, Ванечка у нее учился: так и так. Радаева за меня вступилась. Но как ее после этого Цепнева топтала! Как топтала! До ямки.
– Какие были нарушения, Евдокия Тимофеевна? – спросила Анна.
– Ой, сколько она из школы вынесла! А мертвые души! В школе до сих пор числятся человек десять, которых никто в глаза не видел, зарплата и даже премиальные на них выписывается. Цепнева как-то сказала: «Я здесь нитки не взяла». А у Радаевой язычок был, как бритва. Ну, правильно, говорит, у нас же не ткацкая фабрика. После нашего прошлого разговора я обзвонила преподавателей. Коснулась смерти Радаевой. Представьте, все без исключения считают, что виновата Цепнева. Как только земля под ней не проваливается прямо в ад!
После смерти Вани Олег остался один. Даша избегала встреч с ним: не выходила из комнаты, когда он приезжал, находила причины, чтобы не общаться, когда встречал ее возле училища. Олег не требовал объяснений. Он понимал, что слишком живо напоминает Даше о брате. Возможно, она думает, что если бы он был в тот день рядом с Ваней, все бы обошлось. Для того, чтобы девушка пришла в себя, требовалось время.
Олег приезжал теперь к училищу исключительно для того, чтобы увидеть выражение лица Даши: можно подойти или еще нельзя?
То, что он сегодня увидел, было для него страшным ударом. Царьков открыл перед Дашей дверцу джипа, и они покатили. Олег поехал следом, руль в его руках вибрировал.
Джип выехал за город. Олег отстал. Следить дальше он не мог. Даша могла его увидеть. Он остановил мотоцикл и стал наблюдать издалека. Джип въехал на холм и остановился возле высокого забора, за которым виднелась крыша большого особняка.
«Хороша Даша, но уже не наша», – невесело подумал Олег.
После похорон Вани Царьков общался с Дашей только по телефону.
Сегодня Даша, наконец, согласилась прокатиться за город. Она устала горевать по брату. Жизнь брала свое.
С холма открывался шикарный вид на город и пойму Волги. На холме строились дачи, одна краше другой. Каждая тянула не меньше, чем на полмиллиона долларов. Одна из этих дач принадлежала Царькову.
Леонид дал Даше бинокль, девушка стала осматривать окрестности. Панорама поймы Волги была удивительной. Десятки проток и узеков – маленьких озер. Ничто так не магнетизирует человека, как огонь и вода.
В окуляры попал город, Даша нашла свой дом. И только сейчас поняла, что именно дача Царькова заслонила им вид на Волгу. Странно, как все оборачивается в жизни. Наверно, не случайно эта дача никак не раздражала Дашу. Как многие современные девушки, она хотела всего и сразу. Поэтому богатство ухажера подействовало на нее гипнотически. Но она по-прежнему держалась с ним настороженно. Как все дети, выросшие в нужде, она не верила, что богатые могут быть хорошими людьми.
– Давай осмотрим наши владения, – предложил Леонид.
ebooksa