«Вчера опять имели массу приключений, но мы уже тёртые калачи, потому все они пройдены без потерь. Потери при разводе свели к минимуму. Только Боббо занимается благотворительностью… Весь день проносились в поисках презентов. НЕТ! Если отдыхать, то надо ОТ-ДЫ-ХАТЬ! Последний день вычеркнут из списка отдыха»
Решили посетить фабрику «Партагас» за Капитолием: тема покупки сигар ещё не раскрыта. Огибая Капитолий увидели в заброшенном окне горшок с цветами. В который раз навеяло: Блюменштрассе 3, цветы на окне, профессор Плейшнер, «явка провалена»… [183] На табачную экскурсию не пошли:
В районе Гальяно решили зайти в местный супермаркет. Нас с Бобби не пустили – мы с вещь-мешками. Сдавать в лом. А Падрэ Лео шёл первым и не заметил, что «агент работает без прикрытия». А мы стоим при выходе и дальнейший разворот событий предполагаем: заплачет или «в домик» спрячется? «Русскиучисука» или «а то улетите»? Боббо живописует:
Цитата самописца:
«Вообще, языковой барьер дался для Егора мучительнее всех: он либо на крик срывался, либо: «Со мной только по-русски!»
Сразу по приезде на родину побежал Лео Карлыч Буратинов вприпрыжку на языковые курсы [184]. С красочной азбукой под мышкой, за четыре сольдо. Но сделал одну непростительную промашку. Но это история уже совсем другой саги. А мы вспомнили, что в рюкзаке до сих пор часы валяются. Те, что «для вождей племён»:
– Может, тут же у супермаркета толкнём? Смотрите, вон фарца стоит. И мы пристроимся.
– А ну их всех в маньяну!
Сидим в кафе на связке Прады и Малекона, комплексный обед по
– Сколько вы уже здесь?
– Недели две.
Он быстро попросил у бармена лист бумаги и что-то стал туда строчить. Как из пулемёта. Муза, стало быть, его посетила кубинская. Ждём теперь, когда из под его буйного пера выйдет бестселлер с очень узнаваемыми образами. Типа, смотрите на всех книжных полках в июне:
А вообще, интересно: чего такого мы и наш вид в этом писаке пробудили? Спокойствие во взглядах и отсутствие суеты в движениях тех, кому раскрылась тайна знаменитой кубинской маньяны? Или отсутствие типичных олигофренических выражений лиц, так присущих всем алеманам в первые дни пребывания на Острове? Когда горло першит от перманентного «АААА! Мама, мы на Кубе!» Уж кому, а мне знакомы эти «муки творчества», эти вспышки и озарения, эти писательские приходы и последующие ломки безуспешного поиска единственно подходящего к месту слова. Видно, и мне придётся за своей Музой вновь сюда возвращаться.
«Нам некуда больше спешить…» [185]
Насытившись, неспешно посёрбываем сэрбэску. И глазеем по сторонам. Вот пара мамбисесов на Праде к девчонкам пристаёт. Документы проверяют или просто знакомые? А я обращаю внимание Отцов на причудливо облупившуюся штукатурку: смотрите, пацаны, пламенный образ Команданте нас везде сопровождает. Даже в облупившейся штукатурке. Как Ангел-Хранитель. В противовес поросячьим намёкам с пароходами «Алемания» и цветочными горшками профессора Плейшнера!
«Салу, Команданте!»
Наконец сбылась и самая последняя «Мечта идиота»: Леопольд всё-таки затащил нас в исторический центр Лябаны. Улица взрытая археологическими изысканиями, кафешками, ресторанами и музеями: всё причёсано и вылизано под алеманов. Бабушки в ярких нарядах с сигарами из беззубых ртов снимаются в прямом смысле слова – за ваши глупые алеманские рупь денег снимаются на ваши глупые алеманские фотоаппараты.
А вот и живая иллюстрация этикетки Гаваны-Клаб появилась на фоне свинцового неба: ставшая уже родной, наша РОМОВАЯ ФЕЯ машет нам приветливо своей волшебной ромовой палочкой.
ebooksa