Дневники мотоциклиста. Часть Третья

– Да мы уж поняли.

Коктейль как коктейль, ничего особенного. Но галочку в сознании поставили. Перед сном.

20.12.06, Среда. День Четырнадцатый

Линкольн. «О, чудо!»

Последний (о, ужас!) наш совместный с Мариком день пребывания на Острове ознаменовался утренним сэндвичем-инклюзив. Да не просто, а на самой крыше отеля, откуда открывается удивительнейший вид: вся Лябана, как на ладони. Наша грязная и неумытая замарашка Лябана. Бедная, обшарпанная, зассанная и даже в сандалии насранная. Но при этом удивительно светлая и задорная. И с хитрым лукавым прищуром. Настоящая женщинка!

Последние дни решено было отдать на откуп самому неблагодарному занятию – поиску сувениров и подарков. Просрать, одним словом. Но утром с ужасом обнаружили, что вчера, от усталости или на радостях (после долгих безуспешных поисков), заселились в отель всего на день. И в 12 часов ждёт нас неминуемый и полный чек-аут.

Пошли к стойке за продлением. Пэсы нашей (о, тщета!), нашего вьюнка азиатского и след простыл. Зато над стойкой величаво возвышается Матрона Кубинская. По виду, минимум, завуч или даже целая школьная директриса при исполнении: «Сменную обувь опять дома оставили? Есть хотя бы мытые сандалии? А голову свою вы дома не оставили?!» Или, бери больше, она (о, боже!) – директор овощного магазина, из той самой заскорузлой советской поры: тот самый всемогущий директор продмага со связями в мебельном и горкоме, вершитель судеб, которому подвластны даже грузчики и магия слова «дефицит»… и весь безысходный ужас фразы «МЕСТ НЕТ!»

Мы растерянно трёмся возле стойки в надежде осмыслить ужасающую реальность, шёпотом обсуждая своё незавидное положение и приемлемые пути решения. И вдруг (о, чудо!) из-за стойки раздаётся её громоподобное:

– Русские что ли?

– Блин, тётя, ты ПО-РУССКИ разговариваешь?! Ах ты ПЭСА наша! Ты – ПЕРВАЯ родная душа! – полезли мы через стойку обниматься и целоваться с «директрисой».

ПЕРВЫЙ русскоговорящий кубинец! В ПОСЛЕДНИЙ день! Да ещё тётя. Да ещё в таких судьбоносных обстоятельствах. Когда так не хочется тратить последние часы пребывания на поиски касы в бесконечной череде жуликов и разводил. Вчера уже наискались по самые сандалеты. Вот кто нам сейчас пособит (магия слова «дефицит») – пэсонька наша матронская!

– Давайте так: подходите к полвторому, что-нибудь придумаем (как задание домашнее раздала).

– Очень-очень мучо бьен. Мучо спасибо!

А ведь мы угадали: тётя наша, и впрямь, из школы: учитель РУССКОГО ЯЗЫКА. Правда, бывшая (видно, русский на Кубе совсем последнее время не в чести).

Малекон. «На том же месте, в тот же час»

13 972 км пути (2 252 км по Кубе)

До половины второго мы – партия вольных каменщиков [119] и вольноотпущенников: директриса на перемену отпустила, несмотря на то, что «звонок для учителя». Цитата из бортового самописца:

«Сейчас собираемся в город на поиски достопримечательностей и приключений»

Но перед последним решающим шоп-туром прежде стоит отыскать обменник. Который и обнаруживается через пару пролётов, прямо на Малеконе – в отеле то ли «Догвиль», то ли «Доберман» [120]. Задачи две: сбросить фото на болванку и обменять депозиты, катастрофически тающие на глазах в результате несбалансированной внешней политики и «братской гуманитарной помощи». Но вид и состояние научно-технического прогресса в местном «интернет-кафе» автоматически закрывает вопрос с фотографиями и актуализирует сразу вторую из поставленных задач.

У обменника задержка: словно заточённую в сказочную башню принцессу, за бронированным стеклом прячут от четырёх безногих карликов прекрасную Белоснежку. Точней, чернушку. Симпампушка нам так улыбается, так улыбается… Как только кубинцы нам могут улыбаться (кубинки в особенности). Тут наш англо-причём-свободно-говорящий выскочка Марик гоголем заходил вокруг тонированного хрустального ларца, выявляя принцессе встречные знаки внимания. Заходил, последние перья распушив. Видите ли, ему досталась львиная доля её улыбок. Нет, вы только гляньте на этого упыря: «стрелку», вишь, забивает. Смотри ж ты: грудь колесом, лысина хохолком – гарцует как генеральский конь педальный по Пласа-де-Армас [121]. Прынц, блин, на белом конике!

Но Марик плевал на наши бессильные попытки уколоть и продолжал делать своё дело («не за себя, для барыг старается, за долю малую» [122]):

– …до часу, значит? А потом свободна? Конечно встретим!