Мир

— Задумался, Томми? — прервал его размышления насмешливый голосок жены. — Интересно, о чем? О еще одном бокале вина?

— Просто вспомнил клетку с обезьянами в Берлинском зоопарке во время кормления, — отшутился Том. Вайс улыбнулась, но тут же ее лицо застыло, словно она увидела что-то страшное за спиной Томпсона. Том резко развернулся… и увидел стоявшего за спиной и невозмутимо разглядывающего их короля. Майкл Ганноверский рассматривал его с интересом энтомолога, собиравшегося наколоть бабочку на иглу и внести в коллекцию.

— Ваше Величество, — склонил голову в коротком поклоне Том. Эммануэль же, неожиданно для него, сделала довольно изящный книксен. — Разрешите представиться, Том Томпсон. Журналист. Моя жена, Эммануэль. Чем могу служить?

— Перестаньте, — с укоризной ответил король, впрочем, не менее изящно наклонив голову, в первую очередь приветствуя именно Эммануэль. — Мы не на официальной аудиенции, так что давайте без церемоний. — и холодно улыбнулся. Отчего Томпсон почти физически почувствовал запах жареного, — Так, говорите, стая обезьян? — по тону было ясно, что это спросил Майкл, истинный аристократ, английский принц и ганноверский король, у незнакомого гостя непонятной классовой принадлежности. Заставив Тома мысленно аплодировать столь умелому владению речью.

— Есть много общего, Ваше Величество, — Том постарался вложить в короткий ответ все свое владение текстом, подтекстом и интонацией.

— Тогда… — произнес король и замолчал. Намек Майкла Томпсон понял. И ответил столь же кратко.

— Как минимум директор, а скорее всего — владелец этого балагана.

Майкл усмехнулся, но теперь в его улыбке пряталось веселье.

— А вы…, - начал он и замолчал, явно что-то вспомнив. Но сказать не ничего не успел, к ним подошла его жена, Мари-Кристин, баронесса фон Рейбниц.

— Мари, разреши представить тебе полковника Тома Томпсона, ныне журналиста и его очаровательную супругу Эммануэль, — лично представил смущенного Тома король.

Разговор перешел на обычные светские темы, но неожиданно королева, узнав, что Эммануэль занимается книжным бизнесом, заинтересовалась и, извинившись перед мужчинами, отвела ее в сторону: «Чтобы поговорить о неинтересной мужчинам литературе».

— Мистер Томпсон, перестаньте говорить мне «Ваше Величество». Можете титуловать меня просто «сир», — снова усмехнулся Майкл.

— Благодарю вас, сир. В таком случае зовите меня просто Томом, — вернул ему улыбку Томпсон.

— Кстати, Том, хотелось бы поблагодарить вас за спасенный бюджет моего королевства, — хотя Майкл говорил абсолютно серьезно, Том успел уловить смешинку в его глазах. — Ваша с Брофи статья в «Авиэйшн Уик энд Спейс технолоджи» пятьдесят пятого года о бесперспективности комбинированных ракетно-турбореактивных двигателях на самолетах, — пояснил король в ответ на недоумевающий взгляд Томпсона. — Если бы не она, нашим военным никак не удалось бы отбиться от навязываемых фирмой «Саундерс-Ро» перехватчиков.

— Вы преувеличиваете мое влияние, сир, — ответил Том. — Скорее вас спас Дункан Сэндис[1] с его ракетной программой. Или авторитет Брофи, как эксперта по авиации. Я всего лишь помог в редактировании статьи и протолкнул ее в печать.

— И Сэндис тоже, — согласился король. — Но ваша статья помогла не меньше…

И они углубились в разговор об интересных и неожиданных поворотах в истории авиации Англии, США и Ганновера. О том, как на эту историю повлияли некие тайные и не очень тайные пружины, доступные Томпсону, официально работавшему в то время в нескольких авиационных изданиях. Неофициально и фактически — вместе со своим начальником в АНБ — в отделе, курировавшем разведку по авиационным вопросам, о чем его собеседник если не знал, то явно догадывался. А также — самому королю, как почетному маршалу авиации аваиабазы Бенсон Королевских английских ВВС… От авиации разговор плавно перешел на войну, причем король с неподдельным интересом расспрашивал Тома о подробностях боев во время высадки в Нормандии. А особенно — во время операции «Маркет-Гарден».

Потом они перешли на обсуждение сравнительных возможностей ганноверского легкого истребителя «Нэт», производимого по английской лицензии и русского МиГ-21. Но доспорить не успели, король, увидев подходившего к нему слугу, извинился и закончил разговор, попрощавшись и пообещав дать эксклюзивное интервью.

Том тоже поспешил ретироваться с места разговора под градом любопытных, недоумевающих и злых взглядов окружающих. Причем ему показалось, что кто-то смотрел на него не просто со злобой, а словно через прицел. Отчего у Томпсона прямо-таки взвыло то чувство, которое обычные люди называют паранойей, а некоторые опытные разведчики — чуйкой. Ну да, несмотря на фактически вассальное положение, англичане вполне сохранили как свои интересы, не всегда совпадающие с американскими, так и свои спецслужбы. Какая-то из них, возможно, решила, что слишком близкое знакомство Тома и Майкла не очень полезно для этих самых интересов островного государства. А может быть были еще какие-нибудь другие причины. Например, могли всплыть какие-то старые счеты из-за его послевоенных приключений в Европе. Могли на него выйти те же поляки или болгары с румынами. «Зуд в простате, а не разведки», как выразился однажды один из его знакомых резидентов военной разведки в Восточной Германии. Но очень активные и часто действующие без согласования с советской разведкой. Могло также оказаться, что он ошибается. Но проверять точность своих ощущений Тому, учитывая, что он сейчас был не один и в роли простого репортера, очень не хотелось. Именно поэтому Томпсон решил подстраховаться, позвонил по одному хитрому телефону. И получил указание два дня до встречи с Его Величеством выходить из отеля пореже. Тем более, что «Гранд Палас Хоутел» в котором они с Эмми остановились представлял в сущности небольшой город в миниатюре. в котором было все. Действительно все — от зимнего сада на крыше до нескольких ресторанов, баров и кафе, магазинов и парикмахерских, и заканчивая химчисткой и прачечной в подвале.

Конечно, сидеть в номере все время не будешь, даже несмотря на медовый месяц. Поэтому на второй день Том все-таки столкнулся со своими недоброжелателями. Точнее, с одним из них. Томпсон как раз шел по опустевшему к вечеру коридору к лифтам. И ему очень не понравился идущий навстречу незнакомец с зонтиком в руке. Настолько не понравился, что Том решил вернуться к ресторану. Чем и спровоцировал противника на поспешную атаку. Держа зонтик, словно шпагу, он подбежал к развернувшемуся Томпсону и попытался уколоть его в ягодицу. Не учел он только одного — даже ботинки на толстой каучуковой подошве не смогли приглушить полностью звук его шагов. Том в последний момент резко отвернул в сторону. Зонтик с металлическим стуком врезался в стенку, оставив на стене пятно отбитой краски и стекающей непонятной жидкости. Противник еще не успел осознать свой промах. А Том резко развернулся. Нанес удар правой рукой в горло. И одновременно ударом левой вогнал ему в грудь тонкий и спицеобразный кинжал. И тут же отпрыгнул, чтобы не столкнуться с падающим телом киллера. Подхватил выроненный в время схватки пакет. Осмотрелся. Никого не было, коридор вымер как по заказу. Не обращая внимания на хрипящего и агонизирующего противника, Том развернулся и быстрым шагом рванул назад, к ресторану. Спешил, несмотря на наваливающуюся слабость и усталость, пересиливая себя и одновременно думая, что в войну все переносилось намного легче.