— Успокойся, детка. Ты в безопасности.
— Почему я в наручниках? Отпустите меня!
— Отсутствие документов, нежелание предоставить коммуникатор, незарегистрированное оружие… Сопротивление представителям власти… Всё это тянет на хорошую статью, даже на несколько. Но мы можем договориться. Ты же не хочешь смотреть на небо в клеточку, так ведь?
— До… Договориться? О чём вы?
— Не делай вид, что не понимаешь! Ты же сообразительная девочка, не так ли? Наверняка сообразительная!
— Что?! Идите вы знаете куда!
— А вот так не надо. Неосмотрительно, говорить такие слова тем, в чьей полной власти находишься. Ты ещё не поняла?
— Всё я поняла. Но вы не знаете, кто мои… Кто мои родители, — если начала фразы Яромира произнесла уверенно, то под конец сбилась и проговорила последние три слова еле слышно.
Один из инспекторов хохотнул, и повернулся к товарищу:
— Слушай. Как часто нам такое говорят?
— Каждый раз. Глупые женщины, да?
— Да. Ты прав. Очень глупые.
— Эй! Вы не можете так поступать… Вас же уволят!
Дружный слитный хохот стал ответом.
— Что? Что смешного я сказала? Я точно знаю, что уставом насилие над честными гражданами не поощряется…
Когда эти двое перестали смеяться, один из инспекторов подошёл к постели.
— Ты видишь здесь кого-то, кто на нас нажалуется? Нет? И мы не видим. И ты не пойдёшь никуда заявлять, хе-хе…
— Почему это?
— Потому что не сможешь! А сейчас, давай поиграем в простую игру. Ты будешь послушно выполнять всё, что мы попросим. Если будешь стараться хорошо… Хе-хе… Будет не так больно, — потянувшись вперёд, дорожный инспектор попытался коснуться Яромиры в очень интересном месте. Попытался — потому что тут же в недоумении отдёрнул руку. Я успел увидеть знакомый голубоватый блеск, как от силового поля, которыми оперировали родичи Яромиры.
— Что за?..