Я и это переживу

– Ну, что сияешь как седьмая чакра у йогина? – с подозрением спросил начальник. – Никак, опять новый проект из меня трясти будешь?

– Нет, нашёлся мальчик, который свои прошлые жизни помнит. Статью писать буду.

– Дело хорошее, – покивал Самуил. – Глядишь, и на телевизионный репортаж их раскрутишь. Гостями в студию, ладно, не настаиваю. Если ребёнок там, мороки много может быть… хотя… уговаривай и на студию.

– Попробую, – кивнула Марта. Она вдохновилась встречей с настоящим инфоповодом, и готова была что угодно пообещать.

Через два дня она была уже у Нины с Матвеем, да не одна, вместе с интересной личностью по имени Тара. Нет, при рождении её вряд ли так звали, но сейчас духовным именем девушки стало именно это. Она даже паспорт поменяла. Тара имела вполне понятную специальность клинического психолога, но при этом ещё проводила сеансы регрессивной терапии. Это такое изучение вместе с пациентом опыта его прошлых жизней. Человек погружается в свои предыдущие воплощения и эти сеансы помогают вытащить на поверхность давно затонувшую информацию, а потом использовать в её нынешней жизни. Как регрессолог, Тара не «раскручивалась», и клиентов не искала, это было чем-то вроде профессионального хобби, поэтому найти в интернете эту услугу в её исполнении было нельзя, только по знакомству.

– Понимаешь, Марта, – рассказывала она, когда они общались перед тем, как заявиться к обеспокоенной матери. Девушки созвонились, назначили встречу в кафе и почти непринуждённо болтали за напитками и десертами.

– Мы на нашей терапии имеем дело с реинкарнациями, с погружениями в прошлое не просто из любопытства. Регрессивный гипноз – это тебе не видео из личного архива посмотреть. Мы такие травмы порой поднимаем, мама не горюй! Человек часто тянет за собой массивный груз кармического мусора, о котором сам не подозревает. И повторяет с завидным упорством, из жизни в жизнь, одно и то же. И результат, соответственно, из жизни в жизнь одинаковый. Никакие уроки не извлекаются. Пути вперёд нет, развитие души не происходит. А мы вместе с пациентом расплетаем эту косичку, идём к истокам, выясняем причины. Старинные проклятия, непрощённые долги. Смерти от несчастного случая, которые приносят панику в новую жизнь, с самого начала.

– Получается, регрессивная терапия что-то вроде готовых домашних заданий, – сумничала Марта.

– Почему?

– Ну, вроде как мы проходим кармические уроки, избавляемся от долгов прошлых жизней. Вслепую, потому что ничего не помним. А тут – раз и наглядные ответы. Почему, если это знание помогает благополучно устроиться в новом воплощении, у нас его нет изначально? Если бы это было условием задачки, то мы бы сразу знали, какие нам нужно прорабатывать проблемы в текущей жизни. Может, это запрещённая информация? А вы – кто-то вроде хакеров, взламываете код, вторгаетесь, куда нельзя.

Удивительно, но Тара этот монолог выдержала, не вмешалась и даже морковным пирожным в Марту не кинула.

– Ну, во-первых, воспоминания о прошлых жизнях у нас есть. Да, они где-то в подсознании, но извлечь их можно. Если бы это была такая страшная неприкасаемая тайна, уверяю тебя, у человечества просто не было бы возможности до неё добраться. А так – это вопрос выбора, духовного развития и использования методик. Это как если бы ты мне сейчас заявила, что раз мы от рождения не умеем читать, то не стоит и учиться. Во-вторых, кто сказал, что мы ничего не помним? Дети-то помнят!

– Но не все же. Скорее, это исключение.

– Нет, – помотала головой Тара. – Так или иначе, помнят все. Но не каждый ребенок это способен сформулировать. У одних память о прошлых жизнях активна ещё до того, как сформировалась связная речь. У других речь развилась рано, однако им никто не верит. Детские фантазии, помнишь?

Марта кивнула.

– Дети вообще считаются эталоном фантазёров. А если подумать, откуда у них столько информации, чтобы придумать то, о чём они и понятия не имеют? Воображение не может творить «из ничего». Оно перерабатывает элементы реальности, опыта, и создаёт что-то новое. Но основа быть должна. Зачастую детки рассказывают что-то, о чём точно знать не могут.

– Но сейчас же им планшеты чуть ли не с пеленок в руки дают. А там такой поток информации! – опять встряла Марта.

– И это тоже. Но если проанализировать детские рассказы, отсортировать их, можно вычленить потрясающие истории. Тем более, что планшеты у нас относительно недавно появились, а примеры необычных фантазий были и раньше.

Тара Марте очень понравилась. Было видно – она действительно верит в то, о чём говорит. Её убеждённостью легко можно было заразиться. Марта вновь дышала полной грудью.

– С детьми до 12 лет я сеансы регрессивного гипноза не провожу. У них обычно нет взрослых проблем, таких как самоопределение, затяжная клиническая депрессия и прочее. Хотя груз прошлых жизней может проявляться в виде фобий, тиков, болезней. Но если малыш сам помнит о том, кем он был, вводить его в гипнотический транс нужды нет. Достаточно немного расслабить. Ну, и родители боятся, когда у деточек в мозгах ковыряются, сама понимаешь. А посмотреть вашего Матвейчика я могу, мне самой интересно…