Её рот был таким волнующим и податливым. Очерченный мягкими губами, он взывал к поцелуям, и юноша не сокрушался о том, что сорвал его силой.
«Если бы… Если бы ты увидела меня раньше него, смогла бы полюбить?»
Даня не мог понять, почему задаётся этим вопросом. Ведь любви нет места в его жизни, в мире мрака и тьмы, что окутали с детства.
– Если бы…
Нина бросила на него злобный взгляд:
– Что? Хочешь извиниться?
– Вовсе нет. Если скажу «прости», то солгу, а я не привык врать людям.
– Тогда проваливай, – донёсся до него приглушённый шёпот.
– Увы, не могу, – он наслаждался её бессильной яростью. – Я обещал, что буду с тобой до утра. К тому же, если вдруг опять закричишь, придётся вновь закрыть твой ротик поцелуем. Ведь это намного приятней руки, не так ли?
Широкие брови приблизились друг к другу, и лицо девушки заострилось, с трудом сдерживая эмоции.
– Неужели так понравилось? – горько-сладкая улыбка заиграла на его лице. – Может, повторим?
– Сгинь нечисть.
Два слова… забавно, что они могут сломать тебя, не имея реальной мощи.
Брошенные вскользь в приступе злости, они наносят болезненный удар, который тяжелее любой смертельной раны.
Интересно, если бы эта могла кровоточить, справилась бы с ней регенерация, или лучше истечь кровью, закончив мучения?
Вдруг пламя ненависти, что горело в её глазах, потухло, и лицо разгладилось. Девушка недоуменно взирала на юношу, и в тёмных очах было что-то такое, от чего сжалось сердце.
– Прости, – подушечки пальцев потянулись к нему, и прежде чем Данила успел среагировать, коснулись щеки, – за слова. Ты не монстр.
– Ошибаешься, – прорычал он, надеясь, что сурово. – Все в деревне считают меня чудовищем.
– Меня не волнует их мнение, – парень напрягся, наслаждаясь прикосновением и словами, которые были впервые сказаны ему, – я таковым тебя не считаю и…
– Лучше спи, – грубо оборвал её Даня, страшась того, что сердце может разорваться. Так быстро оно билось, находясь в её руках. – Или думаешь, меня радует перспектива не спать всю ночь по твоей прихоти?