Продвигались мы довольно медленно. Я — на мысочках, Кирилл же шёл обычным шагом, и при этом если кого-то и было слышно, то это меня. Причём еле тащились мы опять же из-за меня — он, уверена, мог бы, соблюдая полную тишину, идти и гораздо быстрей.
– Пожалуй, начнём с чердака, – шепнул шеф, когда мы наконец добрались до какой-то боковой лестницы.
Я была вовсе не против — подняться на пару этажей на мысках гораздо проще, чем, скажем, спускаться на целых шесть до подземелья.
Правда, поднялись мы всего на один этаж. Потом снова вышли в коридор, прошли по нему немного, и Кир безошибочно отворил дверь на другую лестницу. Похоже, уже разведал, где тут выход на чердак.
Лестница оказалась абсолютно тёмной — по крайней мере, шеф наконец зажёг фонарик. И тут я узнала ещё одну «приятную» новость — чердачная лестница оказалась очень крутой и... винтовой! Обратно на мысочках я с неё точно не сползу. Вот сверзиться уже с третьей ступеньки — это всегда пожалуйста!
– Чёрт, нужно было идти в «домашних» туфлях! – как-то не слишком своевременно опомнилась я.
– Бесшумностью они тоже не отличаются, – заметил Лисовский. – Но ты, в принципе, могла бы пойти в них. А лично мне удобней в привычной обуви.
Тоже верно — до наших тапочек драконьим туфлям далековато.
Подниматься по винтовой лестнице вдвоём рядом было невозможно. Значит, его локоть однозначно придётся отпустить. Спасибо, благодаря фонарику я теперь хоть что-то видела.
– Иди первой, – сказал Кирилл. – Если что — я тебя удержу.
Другой бы спорил, в драку лез, а я покорно двинулась впереди.
Одной рукой цеплялась за перила, второй светила себе телефоном. Не знаю, что там сзади видел Кир, однако без спотыканий шёл за мной.
Во всяком случае я очень надеялась, что шёл. Потому что звука я не слышала ни единого. И очень скоро у меня возникло ощущение, что на проклятой лестнице я одна-одинёшенька.
Оглянуться не решалась, чтобы не навернуться. Но повернуть голову назад так и подмывало.
В конце концов не выдержала и жалобно прошептала почти одними губами:
– Кир, ты здесь?
– Ну а где ж мне ещё быть? – усмехнулись мне почти в самое ухо.
Ну слава богу!
– Я тебя не слышу, – пояснила-таки свой дурацкий вопрос.
– И это замечательно.