Все решили, что это великолепная шутка. Когда же я в отместку отказался играть с ним в дом, Аркоун повесил меня на стене крепости без одежды, и я скоро закричал ему, чтоб он расставлял камешки.
Когда Аркоун увидел меня обнаженным, он рассмеялся и ткнул в меня пальцем:
– Может, ты и умеешь передвигать камешки по доске, египтянин, но свои-то фишки ты давно потерял.
Вот так в первый раз со дня моего пленения обнаружилось мое увечье, и люди снова стали называть меня обидным и позорным словом «евнух».
Однако в конце концов это обстоятельство оказалось благоприятным. Если бы я был полноценным мужчиной, меня бы не допустили к царевне Масаре.
За мной пришли среди ночи, и я, дрожа от холода, побрел по лабиринту каменных переходов. Мы подошли к каморке Масары. Комнату освещала слабая масляная лампа. Пахло рвотой. Девушка свернулась калачиком на соломенной подстилке посредине комнаты, и лужица рвоты виднелась на полу рядом с ней. Ее мучила ужасная боль. Она стонала и плакала, сжимая руками живот.
Я немедленно принялся за работу и тщательно осмотрел больную. Я боялся, что живот окажется твердым, как камень: таков признак воспаления брюшной полости, когда пища прорывается из внутренностей и загрязняет внутреннюю часть. Вылечить это состояние организма невозможно. Даже я, несмотря на свое искусство, не смог бы спасти ее, если бы это произошло.
К огромному моему облегчению, живот был теплый и мягкий, лихорадки не было. Я продолжал осмотр и, хотя она жалобно стонала и кричала от боли всякий раз, когда я прикасался к ней, не мог обнаружить причину боли. Это озадачило меня. Я сел и задумался. Потом заметил, что лицо Масары, искаженное страшной болью, повернуто ко мне, а глаза спокойны и доверчивы.
– Дело хуже, чем я предполагал, – сказал я двум служанкам на гизе. – Мне нужен сундучок, чтобы спасти ее. Принесите его немедленно.
Они бросились из комнаты, а я опустил к ней голову и прошептал:
– Ты умница и ловко разыгрываешь боль. Ты пощекотала горло перышком, правда?
Она улыбнулась и прошептала мне в ответ:
– Я не знала, как встретиться с тобой. Когда женщины рассказали, что ты научился говорить на гизе, я поняла, что мы можем помочь друг другу.
– Надеюсь, это так.
– Мне очень одиноко. Так хочется хотя бы время от времени поговорить с другом. – Ее доверчивая непосредственность растрогала меня. – Может быть, вдвоем мы найдем способ бежать из этого ужасного места.
Тут я услышал, что женщины возвращаются. Их голоса эхом раздавались в коридоре. Масара схватила меня за руку:
– Ты мне друг, правда? Ты придешь ко мне снова?
– Да, приду.
– Быстрее скажи мне, пока их нет, как его зовут?
– Кого?