Речной бог

– Шуфти – старый хитрый пес, – сказал я Тану, – соберет своих разбойников и будет ждать нас. Он не станет спешить нам навстречу: подождет, пока мы устанем и потеряем бдительность, а потом нанесет удар.

На пятый день я понял, что мы приближаемся к оазису Галлала, когда увидел впереди черные скалы, изрытые пещерами древних могил. Много веков назад в оазисе стоял цветущий город, но затем землетрясение ударило по холмам и повредило колодец. Воды в нем почти не стало: она медленно, капля за каплей стекала по стенам. Город умер, несмотря на то что колодцы рыли все глубже и глубже, пытаясь догнать уходящую воду. Теперь глиняные ступени спускались в глубокую прохладную шахту. Молчание пустыни царило в зданиях без крыш, и только ящерицы грелись на солнце во дворах, где когда-то богатые купцы развлекались в своих гаремах.

Больше всего мы нуждались в воде и стали поскорее наполнять бурдюки. В глубоких шахтах голоса людей, набиравших воду, искажало многоголосое эхо. Пока воины были заняты у колодцев, мы с Таном быстро обошли разрушенный город. Это было одинокое и печальное место. В самом центре стоял полуразрушенный храм бога Беса – покровителя Галлалы. Крыша храма обвалилась, стены местами начали рушиться. Войти в него можно было только через разрушающиеся ворота с западной стороны.

– Это нам подойдет. Лучше и не придумаешь, – пробормотал Тан, шагая по внутреннему помещению храма и оценивая его глазом воина с точки зрения возможной обороны или засады. Когда я спросил, что он собирается делать, улыбнулся и покачал головой. – Предоставь это мне, дружище. Бой – моя забота.

Пока мы стояли в середине храма, я заметил следы стаи бабуинов на пыльном дворе и показал их Тану.

– Они, наверное, приходят пить к колодцу, – сказал я.

Вечером, сидя у маленьких дымных костров, сложенных из высушенного ослиного помета, мы услышали крики бабуинов. Старый мощный самец громко бросал вызов сопернику в скалах вокруг разрушенного города. Скалы отразили его крик, и он громоподобным эхом прокатился по долине. Я кивнул Тану, сидевшему напротив:

– Твой друг Шуфти пришел наконец. Его лазутчики с холмов наблюдают за нами. Это они спугнули бабуинов.

– Надеюсь, ты прав. Мои мерзавцы готовы взбунтоваться. Они знают, что все это твоя выдумка, и если ты ошибешься, мне, скорее всего, придется отдать им либо твою голову, либо задницу, – пробурчал Тан и отошел переговорить с Астом у соседнего костра, где готовили пищу.

Настроение в лагере изменилось, как только люди поняли, что враг близко. Недовольные усмешки исчезли, теперь воины улыбались друг другу в свете костров, тайком проверяя остроту клинков, спрятанных под рогожами. Однако все они были опытными бойцами и продолжали выполнять обычные действия путешественников, чтобы не спугнуть наблюдателей в темных холмах. Все мы улеглись на рогожах, и огни потихоньку угасли. Никто не спал. Я слышал, как многие покашливали и беспокойно шевелились в темноте. Время тянулось медленно, и над моей головой в пустоте ночного неба величественно поворачивались огромные созвездия. Враг не появлялся.

Перед самым рассветом Тан обошел последний раз часовых, а затем, по пути к своему месту возле остывающего костра, остановился на мгновение у моей рогожи и прошептал:

– Это все твои друзья, бабуины. Вы сто́ите друг друга: лаете почем зря.

– Сорокопуты здесь. Я чую их. Все холмы переполнены ими.

– Ты чуешь только приближение завтрака! – Он знает, как меня раздражает любой намек на мою склонность к обжорству. Не отвечая на его грязную шутку, я отошел в темноту, чтобы облегчиться за ближайшей кучей обломков.

Когда я присел на корточки, бабуин снова залаял, дикий гулкий крик разбил сверхъестественную тишину предрассветного часа. Я повернул голову в его сторону и услышал слабый, далекий звон металла по камню, будто чья-то рука уронила кинжал на вершине холма или кто-то неосторожно задел щитом гранитную скалу, когда спешил занять свое место в строю.

Я самодовольно усмехнулся. Мало что доставляет мне большее удовольствие, чем возможность заставить Тана взять свои слова обратно. Возвращаясь на свою рогожу, я шептал людям, мимо которых проходил:

– Они здесь. Будьте готовы. – Я слышал, как мое предостережение передавалось из уст в уста бодрствующими воинами.

Звезды над нашими головами начали угасать, рассвет, крадучись, как лев, выслеживающий стадо антилоп, стал приближаться к нам. Затем я внезапно услышал свист часового у западной стены, веселую трель козодоя; все знали, что это – знак, и воины сразу зашевелились под своими одеялами. Настойчивый шепот Крата и его помощников остановил их:

– Спокойно, синие! Помните приказ! Лежать на месте! – И никто не покинул свои постели.

Не поднимаясь, я тихо повернул голову и посмотрел из-под платка на вершины холмов, возвышающихся над стенами храма. Их очертания, похожие на зубы акулы, начали постепенно меняться. Мне пришлось напрячь глаза, чтобы рассмотреть, что происходит. Затем я медленно обвел взглядом холмы и везде увидел то же самое. Линия горизонта вокруг нас вся состояла из темных грозных силуэтов вооруженных людей. Они образовали непрерывную ограду вокруг храма, и убежать через нее было невозможно.