Все течет

– Шестой час, – сказал Сергей. – Мы приедем вовремя.

Темнело. Смеркалось. Снег падал крупными хлопьями, белыми, нежными, лёгкими, словно где-то вверху осыпался вишнёвый сад. На земле же всё исчезало под снежным занавесом и покровом: идущие люди, дома. Деревья, склонившись под тяжестью снега, вдруг делались круглыми, словно с небес упавшие облака. Земное всё исчезало, виднелись только огни. Они мерцали из невидимых уже домов и фонарей. Они, казалось, не были прикреплены ни к чему, а сами по себе плыли по воздуху, как звёзды, словно санки с Варварой уже оставили улицу, землю и уносились в надземный мир. «Поди!» – вскрикивал кучер на поворотах, и конь ускорял бег. Всё густеющая пелена снега отделяла бегущие сани от всего где-то отставшего мира. Была та необыкновенная, священная и неземная тишина, которая спускается с небесных высот только с тяжестью обильного снега. Стрелою, пронзая эту тишину, Варвара летела на бал. Стрелою – через эту тишину, белизну, этот новый ей мир.

Она летела на бал, и от счастья ей не хотелось ни о чём говорить.

– У нас минут двадцать свободного времени, – начал её спутник, – достаточно, чтоб познакомиться ближе. Пусть каждый расскажет немного о себе. Вы начинайте!

– Что мне рассказывать? – спросила Варвара застенчиво. И добавила тише: – Мне рассказывать нечего. Мы бедные. Мы никуда не ездим. К нам никто не ходит. Мы одинокие, даже без родственников. Интересное только то, что я учусь в гимназии и читаю книги. Но такое всё вы сами знаете. Вы лучше расскажите о вашей жизни.

Сергей был на два года старше Варвары, но у него уже сложилась интересная жизнь, со значительными событиями. Он рассказывал о себе кратко и сдержанно, упоминая лишь факты, не окрашивая их чувством, словно передавая повесть о чужой жизни, которая ни в чём его самого не касалась.

Его отец, замешанный в политических выступлениях 1905 года, был осуждён на ссылку в Сибирь. Он был слаб здоровьем, и жена его, мать Сергея, последовала за мужем, оставив единственного сына у дедушки. Мальчику тогда было семь лет, но он отчётливо помнил родителей. Оба они – и отец, и мать – умерли в Сибири в первые же годы ссылки.

– Что же сделал ваш отец? – спросила поражённая Варвара. – Убил кого-нибудь?

– Нет, он выступал на митингах с речью… Он был прекрасным оратором.

– За это?.. А что же он говорил?

– Он требовал введения конституции.

Варвара не знала, что такое «конституция», в гимназии на уроках об этом не упоминалось. Но она постеснялась спросить.

Итак, Сергей жил вдвоём со своим дедушкой, оба были заняты исключительно книгами. Это всё, что он сказал о себе. Он мог бы дополнить свою повесть. С ними жили ещё трое слуг, все старики, как и дедушка. В доме всё было спокойно, молчаливо и старо, всё шло к упадку, всё разрушалось. Выносилась куда-то на части рассыпавшаяся мебель, молью испорченная одежда, облупившаяся эмалированная посуда, зазубренные ножи. Вещей становилось всё меньше, и каждое освободившееся место сейчас же заполнялось книгами. Они текли в дом никогда не иссякавшим ручейком, и каждая приветствовалась как желанный, давно ожидаемый друг.

Дедушка занимался со внуком, воспитывая в нём духовно свободного человека науки. Мальчик по природе своей был расположен и к такой жизни, и к такой школе. Он знал о судьбе родителей, и, как все дети, пережившие непосильное горе, был отмечен его неизгладимой печатью. Он был не полетам разумен, сдержан, далёк от всяких детских забав. Имея прекрасных учителей дома, живя постоянно в атмосфере умственных интересов, Сережа звездою восходил в своей гимназии, и ему предрекали самое блестящее будущее. Им уже гордились в школе. Его уже «показывали» именитым посетителям в торжественные школьные дни. К счастью, влияние дедушки давно воспитало в нём равнодушие к мнению общества и неприязнь ко всему показному, и к популярности, и к славе. Он мечтал посвятить жизнь отвлечённой науке, возможно, философии, или математике, или же астрономии.

Рассказывая Варваре о себе, он закончил так:

– Жизнь коротка. Она должна быть отдана одному, одной только цели. Только так и возможно совершить и закончить что-либо действительно значительное и полезное. Я выбрал науку. А вы?

– Я? – Варвара смутилась и, заикаясь, ответила, что она не выбирает, что у ней нет возможности. В настоящем всё её счастье в учении, а будущее – «как сложится».

Они подъехали к «Усладе». Её огни уже сияли, пронзая движущийся занавес снега.

У входа, как две полные луны, матово светились два фонаря на высоких каменных колоннах. Распахнулись двери – и словно в рай вступила Варвара: из каждого угла, от каждой вещи и от всех лип исходило сияние, радостное возбуждение, ожидание праздника.

Оба сына Головиных были дома, на рождественских каникулах. Они встречали гостей. Было ещё рано, и Варвару провели к Миле, которая заканчивала одеваться.