– О, Алина у нас будет виноградом, очень интересно, во что ты нарядишься? – я заметила, что она очень волнуется и попыталась отвлечь.
– Мама сказала, что у меня как бы ягоды будут на волосах и ободок с листьями, – улыбаясь, ответила Алина.
– Твоя мама здорово придумала, – и я получила расположение ребёнка, в виде радостного блеска в глазах.
– А я буду тыквой, – известила смело ещё одна девочка, которую я забыла, как зовут, но её стихи были подписаны и я легко вышла из щекотливого положения.
Елена Фёдоровна оказалась права, пятилетки не очень отличаются от первоклашек, они тоже ужасно любопытные и им также нужны внимание и поддержка.
Ирина Викторовна быстро свернула проверку стихов, заметив, что дети потянулись ко мне и позвала всех повторять осеннюю песенку.
В тихий час, когда детей уложили в свои кроватки, я не стала спрашивать у Ирины Викторовны, где обедают воспитатели, чтобы избежать новых стычек с ней.
Молча оделась и пошла в ближайшее кафе, я уже не помню, когда в последний раз была такой голодной. Обратно в садик я брела медленным шагом, потому что по времени сон час ещё не закончился, а компания Ирины Викторовны меня не очень привлекала.
Она встретила меня у входа в группу, где стоят детские шкафчики для одежды, наверное увидела меня в окно, как я возвращаюсь.
– С чего вы взяли, что вам можно уходить без разрешения? – я подумала, что Ирине Викторовне для выразительности осталось только руки вставить в бока и главная роль склочной бабы ей обеспечена.
– Вряд ли в первый рабочий день в присутствии вас, от меня тут что-то сильно зависит и вообще, если вы не в курсе, то я живой человек и мне нужно иногда тупо есть, – я обошла Ирину Викторовну и хотела зайти в группу.
– Стойте, я же ещё не договорила, – она возмущённо окликнула меня. – Вы должны у меня отпрашиваться, – я поняла, что Ирина Викторовна бесится от бессилия.
– Я вам ничего не должна, а если вас что-то не устраивает, пожалуйтесь на меня Елене Фёдоровне, лично я готова ответить за каждое своё движение, – не дожидаясь ответа, я ушла в группу.
– Если кому-то удалось запрыгнуть в койку к мужику с деньгами, то это ещё не значит, что этому кому-то всё можно! – она зашла за мной в туалет, где я мыла руки. Я почувствовала, как злость затопляет моё сознание и попыталась успокоиться, вспомнив мамин совет, дышать носом.
– Такое чувство, что вы Ирина Викторовна мне завидуете, – я не спеша вытерла руки и посмотрела на неё с улыбкой, от души надеясь, что эта тупая крыса не заметила, каких усилий мне это стоило. – В отличии от вас, я чётко распознаю грани дозволенного, – добавила я, продолжая улыбаться.
На этот раз она первая от меня убежала, а я снова открыла кран и ополоснула лицо холодной водой, чтобы не взорваться от бешенства, которое стремилось наружу.
После того, как дети проснулись Ирина Викторовна натянула маску безразличия и перестала по крайней мере ко мне цепляться, меня это вполне устраивало.
На прогулке мы тоже старались держаться подальше друг от друга. Пользуясь временным затишьем, я наслаждалась общением с детьми.
Маргарита Павловна тоже присоединилась к нам и рассказывала мне про своих воспитанников, ведь она их лучше знала.
Оказалось, что Маргарита Павловна ещё три года назад была воспитательницей. Из-за того, что дошкольную программу с каждым годом начали усложнять, она почувствовала, что не справляется, поэтому попросила перевести её в младшие воспитатели, то есть по хозяйству.