– У тебя сегодня короткий день? – спросил Никита, я почувствовала себя виноватой, он явно не в шутку переживал за меня.
– Голова заболела и я отпросилась у ирины Викторовны, – после моего ответа Никита начал медленно раздеваться.
Мы заказали доставку еды, готовить семейный ужин у меня не было жизненных сил.
Вечером Соня призналась, что почти не спала в тихий час.
– А ты завтра будешь опять нашей воспитательницей? – спросила она, когда уже лежала в постели.
– Конечно, буду, – ответила я, не понимая, с чего такие сомнения.
– Тогда почему, Ирина Викторовна на тебя злиться? – серьёзно спросила Соня, видимо даже дети уже заметили.
– Она не злится, а очень расстроена, потому что в семье Ирины Викторовны, случилась неприятность, но я думаю она во всём разберётся, – глаза у неё были сонные, но Соня улыбнулась, значит поверила мне.
Никита сидел на кухне, когда я вышла из детской, его-то мои россказни про головную боль, точно не убедили.
– Сегодня, когда я приехал за вами в садик, Ирина Викторовна выглядела больной, бледная, как стена, глаза красные, она трясущимися губами умоляла меня, дать твой номер телефона, – я села на табуретку и отвела глаза от Никиты, пытаясь сообразить, как обтекаемо изложить нашу стычку с воспитательницей. – Может ты мне расскажешь, что между вами произошло, а то пока мы домой ехали, я себе напридумывал всякой фигни, даже звонить боялся, – он смотрел на меня не отрываясь.
– Ирина Викторовна решила, что я охмурила тебя за месяц и изображаю из себя простушку, – начала я говорить, чтобы просто не молчать. – Но дело не в ней, мне вообще было насрать, что эта дура обо мне думает, – глаза Никиты округлились от моих выражений, но он не перебивал. – Я в тот момент почему-то подумала про Светку и, что это я позволила ей нас разлучить своим молчанием, и меня понесло, – я сморщилась, как от боли, вспоминая, как я сегодня себя вела. – Я сказала Ирине Викторовне в очень грубой форме, что больше ни одной вонючей шлюхе не позволю вмешиваться в наши отношения и что если она только дёрнется, то я её раздавлю, припугнула дружбой твоей мамы и Елены Фёдоровны, – поставив локти на стол, я закрыла лицо руками, хотя плакать я не собиралась, услышала, как Никита подошёл ко мне и поцеловал в волосы.
– Ты у меня настоящий боевик, и я очень тобой горжусь, – сказал он, убирая мои руки от лица.
– А я нет, сегодня мне пришлось показать Ирине Викторовне, своего монстра, теперь на душе у меня кошки скребут, – Никита поднял меня на ноги и прижал к себе.
– Я уверен, что твой монстр, такой же красивый, как и ты, – я не видела его лица, но знала, что сейчас Никита улыбается. – Ты не перестаёшь меня удивлять и я с каждым днём люблю тебя ещё сильнее, – Никита поднял моё лицо за подбородок и поцеловал в губы.
Я уже поняла, чтобы я не натворила он всегда будет на моей стороне, так что решать мне, как себя вести.
Утром я надела платье, оно было из костюмной ткани, серого цвета и делового стиля. Я покупала это платье, когда работала в школе, кстати, тоже в бутике.
Пока ехали в садик, мне позвонила Даша. Я извинилась перед ней, сказала, что как раз сегодня собиралась позвонить. Мы договорились, что встретимся завтра после обеда, Даша назвала адрес свадебного салона.
Отключив вызов, я посмотрела на Никиту через зеркало на лобовом стекле и заметила, что он улыбается.
Открыв дверь в группу, я пропустила Соню вперёд и застыла на месте. Вид у Ирины Викторовны был очень жалкий, она выглядела, как потрёпанная моль.
Мой мозг, очухавшись от шока, начал призывать меня к действиям.