Это удивило комиссара: люди на руководящих должностях обычно встречали требования полиции в штыки.
– Это делает ей честь, – сказал он, беря второй сэндвич. – После обеда я пойду в Кастелло – нужно кое с кем поговорить. Вот подумал, может, ты захочешь составить мне компанию?
Брунетти взял еще один сэндвич – с ветчиной и артишоками, и, прежде чем положить его на тарелку, соскреб часть майонеза.
– Конечно хочу! – Вианелло тоже пошел по второму кругу. – Хотите, чтобы я был добрым полицейским? Или злым?
Брунетти улыбнулся и сказал:
– Сегодня этого не нужно. Мы оба можем быть добрыми. Я просто хочу с ним поговорить.
– С кем – с ним?
Брунетти рассказал о краже и вандализме в Меруле и о том, как это связано с Морозини-Альбани, после чего поведал, как живо синьорина Элеттра отреагировала на это имя.
– Она знакома с пасынком контессы? – спросил Вианелло. – Как его зовут? Джованни? Джанни? – Он взял третий сэндвич и отхлебнул вина.
Брунетти снова охватило любопытство. Джанни Морозини-Альбани был ярким примером «вырождающейся знати», в худшем смысле этого выражения: бесчестный человек, к тому же любитель запрещенных субстанций. Он и синьорина Элеттра?.. Это в голове не укладывалось!
Обуздав рыцарский порыв, Брунетти не стал защищать синьорину Элеттру, ограничившись фразой:
– По-моему, ей было бы неприятно услышать это имя.
– Ну, у него репутация весьма обаятельного мужчины, – сказал Вианелло без намека на уверенность.
– Да, такое впечатление, что он многим нравится, – подхватил Брунетти.
Вианелло словно не услышал его:
– На моей памяти был случай, когда Джанни Морозини-Альбани арестовали, вернее, доставили в отделение для допроса. Лет пятнадцать тому назад… Он был сама любезность, попросил позвать комиссара, пригласил нас всех к себе на кофе. Полицейских было трое, включая комиссарио.
Вспоминая об этом, Вианелло ни разу не улыбнулся.
– О ком идет речь?
– Это был Батистелла.
Брунетти помнил его – глупец, который организовал себе ранний выход на пенсию и с тех пор шлялся по барам, рассказывая о своей славной карьере борца за справедливость. По наблюдениям Брунетти, с годами Батистеллу угощали все реже, зато сам он охотно ставил выпивку любому, кто соглашался его слушать, и желающие находились.
ebooksa