Кража в Венеции

– Куда мы идем? – спросил Вианелло, словно только сейчас уразумел, что происходит.

К этому времени они уже подошли к самому краю мыса, впереди была только вода. У них не было другого выхода, кроме как вернуться к ближайшей остановке вапоретто возле Санта-Мария делла-Салюте[96] или перехватить проплывающее мимо такси.

– Я сказал, чтобы Фоа нас тут встретил, – сообщил Брунетти.

Они прошли мимо женщины с двумя псами. Один из них, яростно тявкая, увязался следом за полицейскими – развлечения ради, а не потому, что они ему чем-то не понравились. «И как, интересно, я это понял?» – спросил себя Брунетти.

– Bassi, smettila![97] – крикнула хозяйка, и пес послушно повернулся и потрусил к ней.

Когда полицейские вышли на открытое место в форме треугольника, на самом краю мыса, Брунетти увидел пришвартованный катер.

– Фоа! – позвал он.

Водитель подошел к краю катера и протянул руку полицейским. Брунетти, а затем и Вианелло запрыгнули на борт. Фоа отвязал швартов и завел мотор. Отчалив от рива, он повернул налево, возвращаясь в Кастелло.

Полицейские остались на палубе с водителем, как будто созерцание проносящихся мимо зданий могло ускорить дело. Оба молчали, поэтому Фоа, поддавшись настроению, тоже держал рот на замке. Сирену он не включил: шум – для новичков. Зато поставил синий сигнальный маяк. Водителю удавалось ловко маневрировать в потоке других судов, пока они не свернули в канал Сант-Элена. Несколько умерив скорость и лавируя между пришвартованными лодками, он повел свой катер по гораздо более узким каналам района Кастелло. Впереди крупное плоскодонное судно сунулось было в канал, но Фоа отпугнул его одним коротким воплем сирены.

Войдя в канал Рио ди Сант-Анна, Фоа снова сбросил скорость, а когда впереди показался мост, предупредил полицейских о том, что надо пригнуться. Еще один поворот налево – и катер плавно подошел к причалу по правому берегу канала и остановился за пришвартованным тут же полицейским баркасом. Не успел водитель схватиться за канат, как Брунетти и Вианелло выпрыгнули на берег и зашагали через кампо.

На другом ее конце, на скамейке сидел с отрешенным видом мужчина. Понурив голову и сгорбившись, чуть расставив колени, он смотрел в землю. В его левой руке был зажат белый носовой платок. Когда полицейские были уже близко, мужчина промокнул глаза, высморкался, да так и застыл, уронив руки на колени. Брунетти увидел, как вздрагивают его плечи, услышал хриплые всхлипы. Мужчина снова вытер слезы, но глаз не поднял – словно не слышал приближающихся шагов.

Сдавленное рыдание, всхлипы, слезы… Мужчина стиснул кулаки, сминая ни в чем не повинный платок. Брунетти подошел к скамейке и остановился в метре от него.

– Синьор Франчини? – произнес он будничным тоном.

Мужчина снова сдавленно всхлипнул и вытер глаза.

Брунетти присел на корточки, чтобы их глаза оказались на одном уровне.

– Синьор Франчини! – повторил он, на этот раз чуть громче.

Мужчина вздрогнул, посмотрел на Брунетти и выпрямился, вжимаясь спиной в спинку скамейки. Комиссар вскинул руку, показывая, что волноваться не стоит.

– Мы – офицеры полиции, синьор! Не бойтесь.

Мужчина молча уставился на него. Франчини было около шестидесяти лет, он был в шерстяном костюме-двойке, с аккуратно повязанным галстуком – словно только что вышел из своего кабинета. На узкий лоб упала прядь редких седых волос. Глаза карие, опухшие от слез, нос – длинный и тонкий…

– Синьор Франчини! – в третий раз произнес Брунетти.