Воскрешенный любовник

Когда ноги подогнулись, бородатый подхватил ее. Но потом, когда она собиралась рвануть к двери, он ее задержал.

— Подожди, катетер. У тебя установлен катетер.

Подняв руку, Эрика осознала, что ее кожа снова была нормального цвета. Потом она вырвала катетер из руки и шагнула вперед.

— Не смей меня больше останавливать, — пробормотала она Бородатому, когда он подскочил к ней. — Я должна попасть к нему.

Он рассмеялся с толикой уважения в голосе.

— Я не собираюсь вас разлучать. Не беспокойся об этом, женщина.

Боец с изуродованной губой придержал для них дверь, а два других помогли ей выйти. Когда открыли дверь в соседнюю палату, она заглянула…

— О… Боже.

Кто-то взял ее под руку. Бородатый? Да, это был он.

— Знаю, он выглядит плохо, — сказал вампир. — Но он — связанный мужчина. И как только услышит твой голос, это станет ему лучшей мотивацией вернуться. Когда он сражался с тенью, похоже, что существо выхватило один из его кинжалов… И нанесло серьезный ущерб. Он потерял много крови, была остановка сердца. Непродолжительная, но ему нужна причина, чтобы жить. Ты эта причина.

Лежа на подушках, подключенный к разнообразному оборудованию, Бальтазар выглядел мертвым. И — о Боже — эти раны. Его лицо опухло, черты были неузнаваемыми, а дыхание вылетало из его рта со свистом.

Эрика бросилась к койке, используя Бородатого в качестве ходулей, толкая его вперед и держась за его талию.

— Бальтазар. Это я. Я здесь.

Когда она склонилась над ним, в ее руку вложили бумажный платочек, и она нетерпеливо вытерла глаза.

— Ты мне нужен, прошу, вернись ко мне.

Опустив голову на подушку рядом с его головой, Эрика понимала, что слабеет, и Бородатый должно быть тоже это почувствовал. Она ощутила, как ее подняли и опустили на койку рядом с Бальтазаром.

Она хотела прикоснуться к нему, но его кожа была покрыта ожогами. И когда мир вокруг нее снова закружился, Эрика не могла поверить, что они оба в настолько плохой форме. Но это не имело значения.

Они жили друг для друга… Этого было достаточно.

Призывая каждую унцию силы и воли, она повернула его лицо к себе.

И сказала громко и требовательно три самых важных слова: