Продайся мне

— Жаль, что вашего благородства хватает всего на двадцать минут, — совершенно искренне говорю я, и Дамир снова обжигает меня коротким взглядом.

Невольно ёжусь в кресле, откидываю непослушную прядь волос, упавшую на лоб, и поправляю рубашку. Рядом с Гордеевым мне некомфортно, будто одним махом взрываются все предохранители, и я остаюсь без малейшей защиты. От его пронзительного взгляда бешено колотится сердце, от дурманящего древесного аромата во рту собирается слюна, а по телу пробегает лёгкая дрожь.

Не понимаю своей реакции. Перед Назаром я не робела в начале нашего знакомства, воспринимала его как хорошего товарища и всегда чувствовала укол вины, когда он звал меня на свидания и раз за разом получал отказ. Волнение появилось намного позже, перед первым поцелуем и, конечно же, первым сексом. Тогда я нервничала, места себе не находила, тряслась, как осиновый лист, и боялась того, что будет дальше. Целоваться мне нравилось, а вот всё остальное… Нужно было привыкнуть.

Рядом с Назаром мой пульс не частит и ладошки не потеют. Я боюсь его подвести, опозорить, не дотянуть до стандартов высшего общества, но это не имеет ничего общего с волнением. Мне хорошо с ним, в большинстве случаев, и я рада, что моё сердце остаётся спокойным. Вот только оно не должно рваться из груди в присутствии другого мужчины.

Мой взгляд снова падает на Дамира. Красивые длинные пальцы, уверенно обхватывающие руль, вены, оплетающие крепкие руки, часы на левом запястье, расстёгнутая пуговица рубашки.

Дыхание учащается. Я просовываю ладони между своих сомкнутых ног и сглатываю застрявший ком. Нужно отвлечься, придумать тему для разговора.

— Как поживает Альвина?

Отличный вопрос, просто замечательный! Вот сейчас Дамир спросит, а почему я сама ей не позвоню и не заведу дружеский разговор.

— Да нормально, развлекается. Сейчас, скорее всего, в клубе отдыхает, — небрежно бросает Гордеев.

— И вы спокойно отпускаете её?

Назар никогда не разрешит мне ходить в клубы без него. Он считает, что это плохое место для молодой красивой девушки, и я полностью его поддерживаю.

— Конечно. Альвина не моя собственность, чтобы что-то ей запрещать.

— Дело не в собственности, а в её безопасности. Мало ли, что может случиться в таких злачных заведениях.

— Тебе точно двадцать? — удивлённо выгибает бровь Дамир. — Повторяешь фразы закостенелых стариков. Ну или ревнивых собственников, — он недовольно поджимает губы.

— Ничего подобного! — вспыхиваю я. Как он смеет оскорблять Назара?

— Хватит, — грубо обрывает меня Дамир, сверкнув стальным взглядом. — Эту тему я обсуждать не желаю.

— Но вам всё равно стоило бы больше внимания уделять своей девушке! Счастливые не ходят по клубам.

Я складываю руки на груди и смотрю на светофор, который загорается красным светом. Целых шестьдесят секунд. Вечность.

Машина плавно тормозит, щека и шея начинают покалывать от того, что Дамир опять меня разглядывает.

— У меня нет девушки. Альвина — моя сестра.