— Сделаем, — ответили с помехами и я рванул за дом, на спортивную, обширную площадку.
Поднявшись на вертолете я указал на крышу и стал вычислять окна, где могли быть девушки.
Оно нашлось быстро, когда стекло разбилось и что-то выпало, а в самой квартире кричали.
Я напряг все тело, в голове шумела кровь предвкушения прямо, как перед сессией, когда ты можешь забыть на время человеческую сущность и отдаться звериным инстинктам.
Я, сглатывая тошноту страха перед высотой спустился на шатающейся лестнице вниз, так быстро насколько позволяли возможности и резко, почти героически впрыгнул в нужное окно, разбивая остатки стекла.
Девушки испуганно закричали, а прилизанный блондин рванул в сторону из квартиры, туда, где вдалеке раздавались выстрела. Давид лишь мельком заметил полураздетую Майю и красный след оплеухи на щеке Васи и рванул за ним.
Успел за долю секунды до того, как он выбежит в дверь, и потащил сопротивляющегося, ржущего ублюдка в комнату.
Майя выбежала из кухни, но он захлопнул дверь в спальню и крикнул.
— Закройтесь в ванной!
— Ну что… — толкнул я блондина к батарее и принялся стягивать спортивный пиджак и разминать шею.
— Что? — загоготал этот Леша, кажется, даже не подозревая, что все его насилие не идет ни в какое сравнение с той болью, которую он сейчас испытает. — Хочешь рассказать мне какая сладкая пизденка в моей Майи? А может быть, какая тугая и гибкая у нее кишка?
— Нет, — с ухмылкой покачал я головой, специально в голове воспроизводя все что он мог делать с моей Майей. Чтобы жалости к этому человеку не дай Бог не возникло. — Хочу рассказать, как ты сейчас сдохнешь!
______________________________________________________________________________________
Надеюсь вы скучали по этой истории, я очень. Такая жара началась.
Глава 63
Плоть. Человеческая. Мягкая. Податливая как глина. И в руках она как прекрасный инструмент для создания собственного удовольствия. Как желание, которое ты можешь контролировать. Как страх, который ты можешь преодолеть.
В детстве я боялся боли. Боялся видеть как отчим причиняет ее матери. Боялся испытать ее сам.
Но время шло. Теперь она во мне. Я не боюсь ее. Она мой друг. Не боюсь ее дарить другим.
И я дарил. Вдарил кулаком по ребрам, коленом в пах, ногой по лицу. Я сминал это отвратительное существо как жестяную банку, вспоминая все уроки кикбоксинга. Слышу, как музыку, треск лицевой кости и, чувствуя, как кровь стекает по пальцам. Наслаждаюсь. Кайфую. Дурею от удовольствия.
Но урод словно не чувствовал. Гоготал мне в лицо и в красках расписывал, что делал с Майей.