Там была его территория, а здесь в спальне я могу организовать свою.
Стянув с себя жутко неудобное, но очень красивое все в жемчугах и вышивке платье, распустив замысловатую прическу, я, напевая марш Мендэльсона, методично раздевала мужа.
Это заняло много времени, потому что после каждого предмета, я замирала над его телом и долго не могла поверить, что это теперь все мое. И четко отчерченные линии бедер и твердый пресс и плоская, чуть присыпанная волосами грудь.
Часть 2
В какой-то момент позвонили в дверь и я, со вздохом оторвалась от такого приятного занятия, и пошла смотреть, кто пришел.
Сначала появился охранник.
Он извиняюще спросил, что делать с Татьяной, которую поймали на поезде.
Она сбегала в другой город.
Я пожала плечами. Месть бывшей подруге самое меньшее, что меня сейчас волновало. Тело горело возбуждением, а в голове уже отрывками жгли душу картины будущей экзекуции мужа.
Тем более нужно было спешить. Снотворное скоро перестанет действовать.
— Попросите Макара Александровича. Она его работница. Пусть и решает, как с ней поступить.
— Хорошо, тут еще вот… — он кивнул в коридор. — Не хотели вам мешать, но она настаивает.
— Лана! — увидела я светлые волосы, черный блейзер и черные джинсы и быстро подбежала к ней, затянув в квартиру.
Собственные желания отошли на второй план, но она лишь обняла меня. Поправила конский хвост и напряженно сообщила, что беременна.
— От Макса?! — взвизгнула я от радости, что наши дети будут одногодками и возможно даже когда-нибудь поженятся.
Когда она кивнула, я тут же расцеловала ее в обе щеки и спросила:
— Он уже знает? Я Давиду еще ничего….
— Нет, — отрезала она и отвернулась, сглотнув. — Он ничего и не должен знать. Мы…
Я сжала ее руку, чувствуя острую нехватку воздуха. Столько боли в голосе. Столько отчаяния в глазах. За нее стало страшно.
— Он будет тебя искать?