И твердо решил для себя крайнюю рабыню среднего роста обходить стороной.
Он даже выбрал блондинку. Впервые за много лет. Она хоть и отдаленно, но напоминала ему Солодову. Лишь отдаленно, но желание нагнуть ее, сдавить шею и слышать крики стало невыносимым.
Он уже потянул за поводок. Планировал насладиться губами без помады, как вдруг услышал тонкий чих.
Каким-то шестым чувством Давид понял, что это опять тупая рабыня. Не может сдержать естественной реакции.
Учитывая, что порой проделывают хозяева со своими нижними, это как минимум непрофессионально.
— Раз вы определились господин Д. — Они назывались по первой букве в имени. — То я, пожалуй, заберу эту крайнюю птичку, раз она так сильно привлекает к себе внимание.
Давид не слушал, он зацепил взглядом блеск, отражающийся от ногтей. Простых, коротко обрезанных ногтей, следы которых до сих пор ныли на запястьях.
По сути это синонимичные выражения.
Глава 19
Не может быть. Не может быть.
Это просто абсурд — поверить, что столь скромная, боящаяся малейшего к себе прикосновения медсестра могла оказаться шлюхой.
Обыкновенной шлюхой, готовой пойти на любые уступки хозяину ради денег. Прямо как мать, которая, оказывается, долгое время спала с другом отца.
Он и стал отчимом Давида. Тот не полюбил его, теперь Давид не полюбит сладкую Майю, потому что шлюхам не нужна любовь.
Они не достойны любви.
Но стоило убедиться, что ее желание живо и не погребено под мужскими телами.
Поэтому через пару шагов Давид сдергивает дергает на себя безвольное тело и срывает маску.
Чтобы убедиться. Да… Это она. Намалеванная, с другим цветом волос, с наращенными ресницами и в костюме, который Давид никогда не хотел бы на ней видеть.
Он никогда не хотел видеть ее такой вот, развратной, грязной, в притоне.
Только обнаженной в его постели, максимум с ремнем на шее и наручниками на руках.
— Прошу прощения, Господин М, но я не сказал последнего слова. Сергей, беру эту, — хотелось добавить «суку», но промолчал.