Юра не слышал. Володя продолжал его уговаривать. Поднял, наконец поставил на ноги. Юра особо не сопротивлялся, позволил довести себя до кровати и кое-как усадить на неё.
Володя не знал, чем помочь. Если с пьяным человеком при токсикозе было понятно, что делать — таблетки, холодный душ, — то как привести в чувство укуренного?
— Юр, тебе плохо? — спросил Володя, стаскивая с Юры одежду.
Тот мотнул головой. Потом кивнул.
— Тошнит? Голова кружится?
— Неа. Нормально.
Он накренился набок, упал щекой на подушку и застыл, глядя перед собой стеклянным взглядом. Володя сел на пол рядом с ним, погладил по волосам.
— Юр?
— М?
— Что мне для тебя сделать?
— Ничего. — Юра медленно моргнул. — Ты и так делаешь для меня бесконечно много… Это я, я сам же всё просираю.
— Юра, нет. — Он погладил его по щеке костяшками пальцев. — Юрочка…
Юра молчал. И будто спал, только с открытыми глазами. Володя смотрел на него и чувствовал, как накатывает паника — так же, как раньше: волной ужаса, страхом, леденящим оцепенением и удушьем. Внутри всё онемело, сердце будто сжали шипованной перчаткой, стало трудно дышать.
Это он довёл Юру до такого. Это он виноват.
Он запер его. Не сегодня, а ещё несколько месяцев назад, когда Юра только приехал. Он ограничил его свободу кабинетом, усадил за пианино, которое сам же, без Юриного согласия, купил. Он привязал его к себе, потому что знал, что Юра любит, а значит, не уйдёт. Идеальная цепь.
Володя попытался вдохнуть ртом, но горло будто затянуло плёнкой — воздух не проходил. Он ударил себя в грудь.
Юра смотрел в пустоту, полуприкрыв глаза, и даже не обратил внимания на Володины телодвижения.
До дрожи напрягая мышцы, Володя заставил себя подняться и бросился в ванную. Как был, в рубашке и брюках, шагнул в душевую кабину и крутанул кран. Кожу обожгло прохладой, остатки холодной воды в трубах моментально сменились кипятком, и в следующее мгновение его обожгло уже по-настоящему.
Володя не смог сдержать крика. Вывалился из кабинки, едва не упал, поскользнувшись на мокром кафеле. Краем глаза ухватил своё жалкое отражение в зеркале — насквозь мокрый, в липнущей к телу одежде, с безумным взглядом. «Ну и кто теперь ничтожество,
Володя с опаской заглянул в комнату — отсюда было видно кровать, Юра так и лежал на боку. Всё-таки уснул и ничего не услышал? Ну и хорошо…