Виннету. Сын вождя

– Он будет молчать, и вы ничего от него не узнаете.

– Не уверен… А может, не стоит и пытаться. Нам и так все известно, ну а чего не знаем, то скоро будем знать, потому что я отправлюсь на ту сторону.

– Чтобы на эту никогда не вернуться?

– Почему?

– Потому что кайова вас схватят. Вы же сами говорили, какое это опасное дело – подкрадываться при таком освещении.

– Говорил, но это для вас, а не для меня. Поэтому будет так, как я сказал: я иду на ту сторону, а вы остаетесь здесь.

Его повелительный и безапелляционный тон немного задел меня.

– Сэм, что-то вы разошлись сегодня! Или вы вправе отдавать мне приказы?

– Думаю, что могу.

– Тут вы сильно ошибаетесь. Вообще-то, я геодезист, а вы всего лишь моя охрана, так что я вправе приказывать вам, а не вы. Кроме того, Инчу-Чуна перед всем племенем объявил меня вождем.

– Мне никакой вождь не указ! Мне, старому вестмену, будет приказывать мальчишка, да еще мой ученик! Вот она, благодарность! Будет, как я сказал. Я иду один. Ждите меня здесь!

Обозленный старик действительно зашагал прочь. Апачи зашептались, а Дик Стоун заметил:

– Он сегодня что-то не в себе. Обвинил вас в неблагодарности! Хотя без вас мы бы точно уже отправились на небеса… Надул щеки, будто это он вам жизнь спасал!

– Оставьте его! Старый Сэм – храбрый вестмен. Он потрясен смертью Инчу-Чуны и Ншо-Чи. Я тоже пойду к кайова, а то он в таком состоянии может наломать дров. Вам я рекомендую сидеть здесь и не выходить из лагеря ни при каких обстоятельствах.

Свой «медведебой» я оставил, как и Сэм, который тоже не взял с собой старую Лидди. Он сразу же перебрался через русло реки, очевидно желая подойти к врагу сверху. Я считал это неправильным, ибо все кайова знали, что мы расположились вверх по течению, и, конечно, все свое внимание обратили именно туда. Сам я намеревался зайти с противоположной стороны и отправился вниз по нашему берегу, стараясь, однако, держаться на таком расстоянии, чтобы до меня не доходили отблески костров. Под прикрытием леса мне удалось незаметно выйти к руслу реки и перебраться на тот берег. Вскоре я лег под деревьями и осторожно пополз вперед.

В лагере кайова горело восемь костров. Индейцы группами сидели в тени и держали ружья наготове. Плохо пришлось бы нам, если бы мы поддались на их уловку! Я заметил, что лошади индейцев паслись за лагерем в открытой прерии.

Хорошо бы пробраться к той группе, где находился предводитель отряда. Так я смог бы получить наиболее важные сведения. К тому же наверняка рядом находится и Сантер. В надежде увидеть последнего я начал медленно пробираться от дерева к дереву.

Через некоторое время я наконец увидел его. Сантер сидел вместе с четырьмя индейцами, ни один из которых не носил знаков отличия, подобающих вождю. Впрочем, во время похода это было не так уж существенно, ибо, по обычаям краснокожих, старший из них часто считался главным. К сожалению, укрыться мне было негде, и я не мог подобраться ближе, чтобы разглядеть каждого из присутствовавших. Однако имелось все же одно место, где общие тени от нескольких деревьев предлагали мне хоть какую-то защиту. Благодаря восьми кострам каждое дерево отбрасывало множественные, едва подрагивающие на легком ветру тени, придававшие перелеску таинственный вид.

На мою удачу, краснокожие говорили довольно громко: они и не подозревали даже, что кто-нибудь из нас мог их слышать или видеть. Я осторожно заполз в самую темную часть того тенистого места, о котором только что упомянул, и таким образом оказался в десятке шагов от говоривших. Это было крайне рискованно с моей стороны, но выбора не оставалось. Теперь я явственно слышал все слова, произносимые Сантером. Он увлеченно рассказывал о Горе Самородков и требовал от индейцев, чтобы те отправились с ним на поиски спрятанных там сокровищ.

– Мой белый брат знает то место, где лежат наггиты? – спросил самый старый из индейцев.