– Если вы и вычитали в них что-то полезное для Дикого Запада, не воображайте, что ваша смышленость бьет через край. Я отлично знаю, что вы в этом ничего не смыслите. Вот скажите, почему вожди забрали только своих лошадей, а коней своих пленных воинов оставили?
– Потому и оставили, что пленные пока еще здесь.
– Ну и?
– Без лошадей им никак нельзя.
– А зачем пленным лошади?
Ехидство Сэма меня давно не задевало, а потому я спокойно пояснил:
– Если вожди вернутся с большой группой воинов, чтобы освободить пленных, тогда незачем гонять лошадей туда и обратно. А если кайова соберутся покинуть эти места раньше, то сами посадят пленников на лошадей и уведут с собой. Верхом ехать удобней и пленным, и самим кайова. Значит, можно надеяться, что Тангуа пленных не убьет, а приведет в свое стойбище.
– Неплохо! Но что мы будем делать, если они все же решат убить апачей?
– Они этого не сделают!
– Не сделают? Будете со мной спорить?
– Буду, потому что Сэм Хокенс забывает о моем присутствии здесь.
– Так вот оно что! Неужели вы серьезно думаете, что ваше присутствие что-либо значит?
– Пока я здесь, пленные будут жить.
– Ну вы и фрукт! У кайова две сотни людей, а вы в одиночку хотите помешать им!
– Надеюсь, что не в одиночку.
– Вы о чем?
– Конечно о вас, а также о Стоуне и Паркере. Я уверен, что вы поможете мне.
– Так-так! За доверие спасибо! Уважение гринхорна вроде вас – это не шутка, если не ошибаюсь!
– Послушайте, Сэм! Я говорю серьезно. Какие тут шутки, когда человеческая жизнь в опасности?
Маленькие глазки Хокенса блеснули насмешкой.