– Они спешат во дворец, – объяснил Рагнар, – на большой приём, который ты отменил.
Ах, дьявол! – пробормотал Иоанн, – мне их очень жаль. Они так хотят меня видеть, эти несчастные люди! Может, представиться им сейчас?
– Тогда ты расчувствуешься ещё сильнее, ибо я буду вынужден половину их перебить. Иначе они от счастья тебя задушат.
Прохожие неохотно давали дорогу всадникам на ослах, но с подобострастием расступались перед Рагнаром и Калокиром. Лишь избранным дозволялось ездить по Константинополю на конях. К тому же, многие узнавали Рагнара. Женщины, мимолётно встречаясь глазами с ним, улыбались.
«Как он красив!» – думал Иоанн, переводя взгляд с них на этериарха, – «у него лик, как у Сатаны! И он – славный малый!»
Ярл вдруг сказал:
– Когда мы с Игнатием направлялись к пристани, торгаши, встретившие нас у ворот, сказали, что ты собираешь хлам на прилавках. Я полагаю, ты делал это не потому, что тебе понравился этот хлам?
– Ты очень умён, – признал Калокир, – а раз так, скажи мне – что было бы, если бы в мой спор с Игнатием Нарфиком не вмешался магистр? Меня повезли бы во дворец силой?
– Конечно, нет. Они бы утёрлись. Ведь ты – особа священная! Я нисколько не удивлюсь, если завтра в храме святой Софии будут стоять иконы с ликом Христа, похожим на твой.
Глаза Калокира стали такими, что ни один приличный иконописец не взялся бы рисовать с этого натурщика никого, кроме Иоанна Крестителя после выходки Соломеи.
– Ещё бы, – процедил он, почти не разжав зубов, – ведь Христос – не только Спаситель, но и судья!
– Ты это о чём? – слегка удивился этериарх. Калокир опомнился. Что он делает? Перед ним ведь уже не льстивый и обходительный Лев Мелентий, зависимый от него, а военачальник, и даже больше того – привелигированный скндинавский наёмник! Самому дьяволу неизвестно, что у него на уме, кто за ним стоит! Но даже дураку ясно, что ни одна интрига в стенах дворца не может плестись без его участия. Это было бы несомненно даже помимо слухов о том, что он – близкий друг царицы. А слухи эти могли ли быть пустой болтовнёй? Разве что в том случае, если бы знаменитые на весь мир глаза Феофано были незрячими.
Осознав всё это, Иоанн выругался – негромко, но с таким чувством, что конь скосил на него свой умный, блестящий глаз. По счастью, в эту секунду Рагнар направил вдруг своего коня на большой воз с дынями, перегородивший всю улицу, и обрушил на перепуганного возницу удары плети, крича ему:
– Хочешь на галеры, проклятый турок? Поворачивай своих кляч! С закрытыми глазами ты, что ли, ездишь? Ну, так сейчас ты будешь вовсе без глаз, баран!
Несчастному, наконец, удалось развернуть свой воз, уронив при этом несколько дынь, и всадники вновь обрели возможность продолжить путь.
– Извини, патрикий, – сказал Рагнар, – ручаюсь, Игнатий Нарфик узрел бы в этом коварный заговор!
Иоанну осталось только гадать, что имел в виду молодой варяг – неловкость возницы или же нечто иное.
Дом, к которому скандиннавский воин сопровождал своего попутчика, находился неподалёку от форума Константина. Это был особняк из белого мрамора, скрытый от посторонних глаз высокой стеной. У ворот стояли два воина с алебардами и щитами. Один из них, когда Калокир с Рагнаром подъехали, трижды стукнул большим железным кольцом, которое было свободно прикреплено к воротам. С другой стороны ворот лязгнули увесистые засовы, после чего створки распахнулись, и трое слуг с поклонами вышли навстречу всадникам.
– Не желаешь выпить со мной вина? – спросил Иоанн у этериарха.
– Можно, – ответил тот. Они пересекли двор и спешились возле самых дверей. Коней тотчас подхватили другие слуги.
ebooksa