И они направились к центру кладбища. Жутковато было Матвею, но не до дрожи. Шелест берёз казался ему осмысленным, но не членораздельным, как крик немого. Пройдя за Ритой среди крестов и оград две сотни шагов, он решился с нею заговорить, дабы показать ей твёрдость своего голоса, но она внезапно остановилась.
– Вот она.
– Кто? – выдохнул Матвей, по спине которого прошёл холод.
– Могила Таньки.
Матвей взглянул на надгробие за оградой, которая вся блестела под красноватой луной. Но он не успел ничего увидеть. Страшная тишина раскололась, как непроглядное небо, через которое прошла молния. Это взвыла автосигнализация.
Рита, кажется, собиралась что-то сказать ещё про могилу. Но вместо этого она что-то тихо спросила – видимо, как могло такое случиться? Матвей её не услышал. Он повернулся и побежал обратно, к дороге, не думая ни о чём, кроме одного: машина орёт!
Да, она орала – страшно, по-волчьи, мигая фарами так, что кладбище вспыхивало. Поблизости не было никого. Да откуда ж было взяться кому-то возле погоста, в туманных ночных полях? Подбежав к машине, Матвей достал из кармана пульт и нажал на кнопку. Сигнализация смолкла, фары мигать перестали. Но произошло то, чего раньше не было никогда – центральный замок не щёлкнул. "Шкода" осталась запертой.
Леденея, стоял Матвей и нажимал кнопочку. Он не мог ничего понять. Миллиард сверчков вокруг истерил. Кладбищенские берёзы вторили им, когда ветерок делался сильнее даже чуть-чуть. Замок не срабатывал. Прежде чем Матвей вспомнил, что "Шкоду" можно открыть обычным ключом, прошло минут пять. Он уже садился за руль, когда возвратилась Рита – очень спокойная, очень бледная.
– Можем ехать, – произнесла она, усевшись рядом с Матвеем и хлопнув дверью.
– Если она ещё заведётся, – пробормотал Матвей, дрожащей рукой всовывая ключ в замок зажигания. Крутанул. Она завелась. Трава была мокрая от росы, и колёса дали свистящую пробуксовку. Добавив газу, Матвей заставил машину преодолеть подъём и сразу включил вторую, а затем третью скорость, не обращая внимания на колдобины. Огоньки деревни впереди прыгали и плясали, будто их кто-то дёргал за ниточки.
– Что там было? – спросил Матвей, когда миновали церковь.
– Все они приходили, – сказала Рита.
– Ты сигареты им отдала?
– Отдала, конечно.
Глава четвёртая
Оставшись в доме одна, Наташа решила на всякий случай его обследовать – не из страха, что в нём могли оказаться дервиши, а из чистого любопытства. Жилая часть включала в себя две комнаты со старинной мебелью, вырезанной из дуба, плотно подогнанными досками вместо обоев и прочими деревенскими прелестями, как то: иконы, белые занавесочки с кружевами, половички, взбитые подушечки, ходики. Эти самые ходики вовсю тикали. На них было без двадцати пяти три.
Каждый шаг Наташи сопровождался старческой жалобой половиц. В более просторной комнате была печь – огромная, русская. Любопытно, можно ли на ней спать? Оказалось, можно. Место для этого было справа. Там даже лежал тюфяк, пахнущий мышами. Комнаты были разделены сумраком сеней. Он таил в себе пару кованых сундуков, обшарпанный холодильник, лестницу на чердак, какие-то грабли, вилы, лопаты, косы, печной ухват. На гвоздях, не полностью вбитых в стену, лежали удочки. А что там, в том дальнем конце, поблёскивает? Засов? О, задняя дверь! Это интересно.
Открыв ту дверь, имевшую внизу лаз для кошки, Наташа спустилась по трём высоким ступенькам в узенький коридорчик и очутилась между тремя другими дверями. Само собой, она их нащупала, потому что мрак стоял абсолютный. Сперва был снят крючок с той, которой узенький коридор оканчивался. Тяжёлая дверь, заскрипев, открылась сама, что некоторым дверям свойственно. Опять засияли звёзды. Они роняли свой свет на сад, заросший крапивою и бурьяном. Пахнуло яблоками и сливами.
– Замечательно, – прошептала Наташа, – яблоки я люблю, а также и сливы! Взглянем теперь, что за правой дверью.
За правой дверью была какая-то комната. Включив свет, Наташа увидела, что она – совсем небольшая, обклеенная обоями. В дальнем углу были дверцы подпола. Также в комнате находились письменный стол, диванчик, два стула, шкаф и комод с громадными ящиками. Назвать всё это старинным было никак нельзя, даже и с натяжкой. Всё это было банально старым. Покинув комнату и открыв противоположную дверь, Наташа едва осталась жива от ужаса. На неё кто-то бросился.
ebooksa