Логично. Логично, но все равно мало!
– А голос? Голос у тебя есть?
Собственный Мирославин голос снова сделался сиплым. Надо думать, что от злости, а не от волнения. Чего волноваться, когда пропажа уже нашлась?!
– Мы тебя звали, – сказал Фрост. Спокойно сказал, вообще без эмоций.
– Вы меня не звали. – Василиса покачала головой. – Вы просто стучались в закрытую дверь.
И ведь не поспоришь! Мирослава, будь у нее собственные дети, первым делом учила бы их не открывать двери незнакомцам. Пусть даже это двери общественной библиотеки.
– Окей, – сказала Мирослава. – Хорошо, мы тебя не звали, но мы тебя искали.
– Почему?
– Потому что твоя мама волнуется! Ты не пришла вовремя домой! – Она не хотела срываться на сиплый крик. Само как-то получилось.
– Она не волнуется. – В отличие от Мирославы, Василиса была спокойна, только свой рисунок она теперь прикрывала сразу двумя ладонями.
– Откуда тебе знать? – спросил Фрост. Он задумчиво разглядывал русую макушку девочки и скреб затянутой в перчатку рукой щетинистую щеку. – Родители, знаешь ли, всегда волнуются из-за детей.
– Я уже взрослая! – Василиса дерзко вздернула подбородок. Ишь ты, взрослая она!
– Я тоже взрослый, но маме отзваниваюсь каждый день.
Мирослава усмехнулась. Надо же, хакер и байкер, а такой трепетный – маменьке каждый день звонит!
– Она не волновалась, – упрямо повторила Василиса. – Она была занята.
– Чем? – спросила Мирослава.
– Не чем, а кем. У нее был гость.
На лице девочки промелькнуло что-то такое… приправленное горечью и детской обидой. Фрост многозначительно посмотрел на Мирославу поверх ее головы. Мирослава ничего не желала знать про гостей Галы Свиридовой, но жизненный опыт и богатая фантазия помогли представить все в красках. У Фроста с опытом и фантазией, похоже, тоже все было в полном порядке.
– Но она ведь все равно волновалась. – Пожалуй, впервые в жизни Мирославе приходилось выступать адвокатом дьявола. И плевать, что дьявол рядился в платьишки тургеневской девушки. – Она звонила мне, спрашивала, почему ты до сих пор не дома.
– Она не могла вам звонить. – Василиса быстрым движением сложила свой рисунок. Мирослава успела заметить лишь самый край – что-то черное, не по-детски мрачное.