– Потому что дверь оказалась открыта. – А они спелись, эти двое! Чудесная команда, слаженная.
– А дверь обычно закрыта?
– Дверь всегда закрыта! – Это снова Мирослава. – Все объекты, несущие повышенную опасность для воспитанников, либо закрыты, либо под видеонаблюдением.
– Что именно под видеонаблюдением? – Информация про имеющиеся в Горисветово камеры его весьма порадовала.
– Пока только бассейн. – Мирослава вдруг смутилась. – Внутри башни не было необходимости устанавливать видеонаблюдение. Мы ограничились только замком.
– И сегодня замка на двери не оказалось?
– Не оказалось…
– Вы его не искали?
– Как-то не подумали.
– Молодцы. И не нужно было. Тело тоже, надеюсь, не трогали?
– Трогали. – Она вздернула подбородок, а Артём Морозов обнял ее за плечи. Это был такой весьма характерный невербальный жест. Этот жест о многом говорил. Странно, что раньше Самохин не заподозрил между этими двумя ничего этакого. Может быть потому, что опрашивал их порознь?
– Я пыталась его…
– Я понял. – Он видел отвернутый край худи и бледную полоску живота. – Вы пытались проводить реанимационные мероприятия.
– Да.
– А как вы его нашли? Это место не просматривается от двери.
– Мы вошли в башню.
Вот и Артём заговорил. А руку с Мирославиного плеча не убрал. А до этого заботливо упаковал ее в свою байкерскую куртку. Интересное кино! Особенно если принимать во внимание официальную версию, согласно которой, женихом Мирославы Мирохиной является не кто иной, как единственный сын Всеволода Горисветова. Жених, выходит, один, а территорию барышня патрулирует с другим.
– И поднялись на смотровую площадку. – Кажется, она что-то такое заподозрила, потому что мягко, но решительно высвободилась из объятий Артема. Она вообще была весьма решительной девицей.
– Ваша была инициатива?
Можно было и не спрашивать. Вот такие Мирославы вечно суют свои любопытные носы куда не следует.