Стрим

– Да они и так уже, впрочем.

– Он благословил их! «… То добро, которое я нес все эти годы, через годы невзгод для вас, дети мои. Вот это добро, плодите и умножайте его. Все забирайте», – горько проговорил мудрый мужчина и скупо уронил через плечо ключи от квартиры на «Бауманской».

– Аркадий Игоревич вообще самый нормальный мужик был на этой свадьбе.

– Игнатьевич.

– Неважно. И тут началась настоящая вакханалия праздничного торжества.

– Ну ты прикинь, родители хату на свадьбу подогнали? У тебя бы не началась вакханалия? Но это со стороны невесты. Ты со стороны жениха расскажи по порядку и сначала.

– О родителях жениха стоит сказать отдельно. Красивая и печальная матушка Алексея, простая мудрая женщина из Екатеринбурга, из горного края сказок, малахитов и самоцветов…

– Ну не так отдельно.

– Простая, мудрая и печальная женщина скромно представила гостям Владимира Георгиевича, с которым она сама познакомилась только на свадьбе. Познакомилась сама и представила гостям Владимира Георгиевича. Который, может быть, заменял и заменил Алексею того самого отца, которого он был лишен, может быть, с самого своего дня рождения. «Какой простой, но, может быть, мудрый человек этот Владимир Георгиевич», – подумала я удивленно. И оказалась права. Когда, казалось бы, отгремело главное торжество, вызванное подарком-квартирой со стороны отца невесты, на импровизированную, украшенную гирляндами сцену со стороны жениха вышел Владимир Георгиевич. Который заменял в тот импровизированный вечер отца жениха. И небрежно помог взобраться по ступенькам матери жениха…

– Сейчас ты реально как, может быть, в загсе рассказываешь. Ничего не понятно.

– …В качестве импровизированного подарка Владимир Георгиевич передал в дар молодоженам одну из двух своих комнат на «Добрынинской».

– Нормально, нормально.

– И вить свое уютное гнездышко после свадьбы молодожены будут в семейной квартире на «Бауманской», со стороны родителей невесты. А в комнате на «Добрынинской» со стороны Владимира Георгиевича жених, может быть, совьет свой уютный кабинет. Красивому и печальному мужчине, согласись, так идет свой собственный, пусть и маленький, кабинет. Где в кабинетной тиши можно предаваться раздумьям наедине со своими мыслями.

– Соглашусь. Но судя по жениху, предаваться он там будет алкашке. Наедине с собой.

– Радость жениха, может быть, неуемную, можно понять.

– Но алкашку на собственной свадьбе как можно понять?

– Неважно! Расчувствовавшийся Алексей в тот вечер тоже не смог сдержать чувств. Вышел на украшенную мириадами огоньков сцену и выступил с импровизированной речью.

– Опять скорее Виктор его вывел. И, считай, за него выступил.

– Неважно. «Главное, что человек обрел свое тепло, которого он, может быть, с самого своего дня рождения был лишен», – проникновенно думала я весь этот свадебный вечер, невольно любуясь на чужое счастье. И оказалась права.

– Ну а невеста как? Ты же ей весь свадебный вечер на уши приседала.