Я всего лишь хотела посмотреть игру. Это было так важно для него, для всех. Я думала, что если буду сидеть в секторе для посетителей, надену шляпу и солнцезащитные очки и буду сидеть тихо, то останусь незамеченной.
Но он видел меня, я знала, что видел. Мы закрыли глаза, и я не могла дышать.
Потом я запаниковала – это было так неловко! Так очевидно, что я все еще цеплялась за надежду, даже после того, как он без обиняков сказал мне, что между нами все кончено. Я бросилась прочь с трибун и помчалась к парковке, молясь, чтобы мне удалось выбраться оттуда, пока меня никто не заметил. Запрыгнув в машину, я отбросила шляпу в сторону и рванула с места так быстро, что мои шины выплюнули гравий.
Но я была взволнована и заплутала на стоянке, не зная, в какую сторону выезжать. Вон там, у теннисного корта? Сюда, к футбольному полю? Мои глаза затуманились от слез, я ускорялась и ускорялась, а сама словно попала в лабиринт, из которого не могла выбраться. Повсюду были оранжевые и белые бочки, а тротуар был весь в камнях и выбоинах. Наконец, я увидела выход и нажала на газ.
И тут –
Моя машина покатилась в сторону, шатаясь и содрогаясь, перескочила бордюр и ударилась об огромный валун на школьной лужайке, на котором были начертаны слова «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ОБРАТНО!».
Боже. Это было так несправедливо.
Я подавила рыдания, выходя из машины.
– Блэр!
Испугавшись, я посмотрела налево и увидела Гриффина, бегущего ко мне через всю парковку, как будто от этого зависела его жизнь. Догнав меня, он остановился, положив руки на колени, тяжело дыша.
– Блэр,
– Я в порядке. Ты в порядке?
– Да. – Он выпрямился, все еще пыхтя и пытаясь отдышаться. – Только не падай пока в обморок. Мне нужна секунда, чтобы перевести дух.
Мое лицо горело, и я покачала головой.
– Я не собираюсь падать в обморок.
– Хорошо. Ты уверена, что с тобой все в порядке?
Он взял меня за руки, и мурашки пробежали по моей коже.
– Да. Мне просто очень стыдно.
Болельщики направлялись с игры к своим машинам, и многие из них смотрели на нас.
– Почему?