Морион

– Да. Я запомнила, потому что это показалось мне очень странным. Почему ты улыбаешься? Тебя что-то развеселило?

– Я не улыбаюсь. Просто… это действительно странно, – Айла потянулся к бутылке, чтобы заслонить ею свои упорно растягивающиеся в улыбке губы. Это был триумф. Полный, абсолютный триумф.

– Я была потрясена, – продолжила Морион. – Просто замкнулась в себе и ни слова ему больше не сказала за весь тот вечер.

– Не сомневаюсь в этом.

– Я слышу насмешку.

– Я нейтрален как энциклопедия.

– При первой же возможности, как только выбралась в город, я купила противозачаточные таблетки. Видишь ли, тот случай в Роане научил меня быть осторожной. Я еще не разобралась, что происходит, но я не хотела беременеть от человека, у которого могут быть проблемы с головой.

– Были ли еще подобные инциденты?

– Пару раз. После, казалось, он ничего не помнил. В остальное время он был обычным собой, заботливым, нежным. Вот только его постоянно что-то терзало. Добавились головные боли, он стал хуже спать. Я попросила его пройти медицинское обследование, что он и сделал, и сообщил мне, что никаких проблем со здоровьем у него не обнаружено. В начале октября я нашла визитку его давнего врача, к которому Хевиг обращался для лечения гормонального сбоя, и позвонила ему. Врач сказал, что Хевиг уже давно не наблюдается у него, и что при его диагнозе угнетенность и нервозность были возможны, но они должны были пройти по мере лечения.

– Как ты считаешь, врач сможет вспомнить об этом разговоре? – осведомился Айла. Если это так, Айла мог бы привлечь его как свидетеля со стороны защиты.

– Я не знаю. Может быть. Это была совсем короткая беседа. По итогам я сделала вывод, что не могу списать приступы тихого бешенства Хевига на гормоны. Но тогда я вообще не знала, на что их списать. Будучи владельцем огнестрельного оружия, Хевиг был обязан проходить обследование у психиатра дважды в год, и последний раз делал это совсем недавно, месяц назад. Казалось, его приступы кратковременного безумия распространялись только на меня, тогда как со всеми остальными он оставался совершенно нормальным. Порой мне казалось, что это я схожу с ума, придумывая себе то, чего нет.

– У тебя возникали мысли о том, чтобы оставить его?

– Периодически. У нас нарастал разлад. О браке мы больше не заговаривали. В постели Хевиг просто отворачивался и засыпал или делал вид, что спит. С октября сексуальные отношения между нами полностью прекратились. В то же время он часто утверждал, что любит меня, и я видела, что он искренне верит в свои слова. Странные приступы вербальной агрессии больше не повторялись, но Хевиг вечно витал где-то очень далеко. Я все чаще замечала, что у него болит голова, но он упорно отрицал наличие каких-либо проблем. Я бы хотела обсудить эту ситуацию с кем-то, но я была совершенно одинока. По факту, единственным человеком, с которым я была близка, был сам Хевиг. Он появился в моей жизни в нелегкое время и помог мне восстановиться. Я была многим ему обязана. Так имела ли я моральное право бросить его, как только сложный период начался у него? Не зная, как поступить, я тянула время. А потом настал тот день…

Морион вдруг умолкла и съежилась. Айла протянул ей бутылку. Морион нервно отпила, закашлялась и продолжила:

– С утра я посмотрела в его напряженное лицо и поняла: что-то должно произойти. Мне следовало бежать еще тогда. Вместо этого я провела день тише воды, ниже травы, стараясь не привлекать к себе внимания. Мы едва перебросились парой слов. Если бы только я уехала… – плечи Морион печально провисли.

– Если бы ты уехала, если бы он не начал вести себя странно, если бы вы вообще никогда не встретились. Список можно продолжать до бесконечности, но это бессмысленно, Морион. Случившегося не отменить, – возразил Айла.

Морион мрачно кивнула.

– Вечером за ужином он все время сверлил меня взглядом, и я поняла, что в его голове щелкнул какой-то очень нехороший рычажок. Пытаясь избежать надвигающегося конфликта, я сказала, что плохо себя чувствую и лягу спать пораньше. Я поднялась в спальню, переоделась в футболку, в которой обычно спала. Это была футболка Хевига – я так часто ее заимствовала, что однажды Хевиг отдал ее мне насовсем.

«Та самая, которая в итоге оказалась заляпана порохом и кровью», – отметил Айла.

– Я лежала в темноте и чувствовала, что с каждой минутой становлюсь все более взвинченной. Я не верю в предчувствия, но верю, что в тот вечер прочла в его глазах нечто, что испугало меня и заставило ждать нападения. В какой-то момент я осознала, что должна немедленно вырваться из этого дома. Но, поскольку машину я водить не умею, единственным вариантом для меня было уйти пешком и пройти около десяти километров в холоде и кромешной тьме, с риском заблудиться или свалиться в канаву и свернуть себе шею. Это тоже не казалось хорошей идеей.