Девушка выбросила на улицу окурок и, закрыв окно, уперлась руками в подоконник. Лангер заметил, что небо стало светло-синим, и на востоке нежно-розовым сиянием зарождался рассвет.
– Сегодня ночью, во время нашего с вами разговора, вы сказали, что ваше желание уехать с острова противоречило интересам семьи, – начала Флориан.
Фрейя кивнула.
– Нам бы хотелось узнать побольше о вашей семье. – Флориан внимательно посмотрела на девушку.
Фрейя перевела взгляд с Флориан на Лангера:
– Что именно?
– Фрейя, мы знаем, что на этом острове существует нечто вроде закрытой общины, члены которой исповедуют древнюю религию викингов, – Лангер говорил спокойно и вкрадчиво, желая вызвать доверие у девушки.
– Вы тоже часть этой общины, Фрейя? – спросила Флориан.
Девушка сложила руки на груди и повернулась к окну, встав спиной к агентам. Лангер понял, что так ей будет легче говорить.
– Да. На острове издревле существуют кланы первых выходцев из Скандинавии. Мы – прямые потомки викингов, высадившихся здесь почти тысячу лет назад.
Лангер заметил, как недовольно нахмурила брови Флориан: похоже, слова Фрейи вызывали у нее серьезное сомнение.
– Вас назвали именем богини любви? – осторожно уточнил Лангер.
Плечи Фрейи дернулись, когда она горько усмехнулась:
– Это было очень остроумно с их стороны.
– С чьей стороны? – Флориан подошла чуть ближе к Фрейи и, тоже сложив руки на груди, встала у самого окна.
– Со стороны моих предков. Нас с детства так воспитывали.
– Подстраивая ваши судьбы под сюжеты из скандинавских мифов? – продолжил за нее Лангер.
Фрейя кивнула и повернулась к Флориан. Только сейчас Лангер понял, зачем она вообще отворачивалась: чтобы никто не видел золотые слезы, застывшие в глазах.
– Они решали, кто станет новым Одином, – и выкалывали этому мальчику глаза. Они решали, кто будет Тюром, – и отрезали ребенку руку. Они выбирали самых сильных рыжеволосых мальчиков – и они становились Торами. Так было всегда.
– А великана, норны, карлики – между ними тоже распределялись роли? – спросила Флориан.