Холмов трагических убийство

***

Не успев проспать ни секунды, он поднялся и почувствовал за собой спинку кресла. Делая быстрые вдохи и выдохи, он тронул рукой место на столе, где до этого лежали таблетки, но там уже ничего не было.

“Что за чертовщина только что показалась у меня в голове?” – спросил он у себя второго.

– Не забывай рисовать, Джон, фиксировать черты лица Шенк. – сказал он себе и, не отойдя от увиденного, сосредоточился и продолжил, не отрывая, вести карандашом по бумаге.

На бумаге резко стали быстро различаться границы носа, глаз, казалось, что заветный портрет будет вот-вот готов. Но посмотрев на свое творение целиком, Донлон ужаснулся: опять вспомнил, что откуда-то ведь он уже знает его. Не мчится ли он обратно во времени? Не столкнулся с точкой сингулярности, когда ничто уже не движется ни в каком направлении?

Вечная головная боль сопровождала каждый переход с листа на листок, рука Джона дрожала от страха очередного удара. Но в один миг его сознание перевернулось: убрав локоть с бумаги, он лицезрел до боли (в прямом смысле этого слова) знакомое ему выражение.

“Я точно видел его, точно! Не мог ведь я так ошибиться!”

Несмотря на незавершенность рисунка, один только хмурый взгляд Шенк ошеломил его.

“Это фото где-то близко, оно должно быть в каком-то из кабинетов, я помню его, помню!” – восклицательно пробормотал его мозг, который тайно давал всему телу команды.

Донлон вышел из кабинета и, шатаясь от стены к стене, еле ставя ноги, перебирался между комнатами. Он знал, что только в одной комнате он мог найти давно затерявшееся у него дело – в той, где по сторонам рядами стояли многочисленные ящики и в которой практически не было места для лишних движений.

Шериф спустился на по всем двадцати двум ступенькам, быстрым шагом дошел по коридору до черной металлической двери с вывеской “Архив”, и, толкнув ее, оказался в темном помещении. Включил свет. Три лампы мгновенно подсветили каждый ряд.

– Ну что ж, Шенк, пора тебе выходить на свет. – жадно потер ладони тот и зашел в первый ряд. -Я не помню, чтобы мне на глаза попадалась эта фамилия, но стоит проверить.

С этой неглупой мыслью он прошел вдоль первого ряда и завернул во второй, примерно в конце которого торчала белая бумажка с напечатанной “Ш”. Он непонятливо посмотрел на нее, и затем стал перебирать все папки с именами. Кто только не попадался ему на пути, но ни одной похожей фамилии он не заметил. Пораскинув мозгами, он осознал, что все было куда запутаннее, чем он ожидал на первый взгляд. По крайней мере, он искренно в это верил.

“Должно быть, она сменила имя, да! Ее не может не быть здесь. А что если ее тут нет? Все кончено? Твоя жизнь больше не будет иметь смысла? Отвечай же!”

Джон схватился одной рукой за голову, но не перестал перелистывать папки. Чего бы не стоили ему эти мучения, так просто он теперь не сдастся.

“Слишком много я прошел, чтобы остаться гнить в своем маленьком кабинете, тебе ни за что не переубедить меня! Да что ты, правда? Я так не думаю, совсем не думаю. Когда твоя жизнь станет настоящим кошмаром, ты поймешь, как ошибался”.

Что-то похожее на последнее предложение он уже где-то слышал. Но не мог вспомнить где именно, память его вмиг рассеялась, а бдительность заснула. Закончив на фамилии “Шарвен”, он докоснулся до следующего листка, с буквой “Э”.

“Придется искать среди всех досье…” – разочарованно поднял голову Джон. Сон и бодрствование слились у него воедино (как слились бессмысленные слова и описание обстоятельств в моих отчетах).

Донлон развернулся, прошел через первый ряд и вернулся к самому началу.

Он навелся глазом на букву “А”, и за ней в перспективе показались еще семь-восемь букв. Шеф посмотрел на них, как на вызов, и, тихо усмехнувшись, стал искать.