Джону впервые за долгие годы почувствовал себя по-настоящему счастливым – сам того не понимая, он начал напевать про себя веселую песенку, и, еще очень много часов не останавливаясь рассматривать у себя в кабинете различные документы, вышел к утру на улицу, где только-только начинал нагреваться асфальт и птицы подготавливались к раннему пению, и лишь одна торжественная и исходящая прямо из сердца мысль была у него на уме: “Проснись и пой, город. Проснись и пой, мир!”
***
Шериф закончил свой рассказ и услышал хлопок двери. Это вошел Рон. Не успевший ничего сказать, погруженный в историю Донлона Мик сделал вид, что тщательно обдумывает свои дальнейшие слова, но на самом деле он размышлял о том, справедливо ли Уэбли вторгся в считавшееся секретным расследование.
– Итак, – недолго подождав, начал он. -Мы знаем где будет находиться Грейди. Это комната номер тридцать семь. Нам ни в коем случае нельзя испугать его – связи, которыми он охотно воспользуется при первой возможности, доставят нам массу неприятностей. Поэтому действовать будем по принципу использования доверия. Нам нужно втиснуться в тот круг, с которым он предпочитает общаться, и желательно некоторое время не выходить из него – делать вид, что мы такие же, как он. Поверьте, людям нравится видеть в других свои малость искаженные версии себя же. Так вот, когда мы поймем, что настало время действовать, нужно будет подготовить все для “контрольной операции”. Сначала как-то обезвредить собаку – если это не сделать, она сочтет нас за три больших куска мяса, и тогда жизни нам не видать. Затем нужно будет убедиться, что никто не может помешать нам – все подозрительные или любопытные лица не должны знать цель нашего пребывания в Гранд-Энде. Наконец, когда Грейди все нам расскажет, нельзя допустить, чтобы он распространил информацию про нас журналистам. Если это произойдет, можно смело считать наше расследование провалившимся. Чтобы добиться этого, нам нужно будет найти какой-нибудь компромат, у людей как он подобных немало. – он на секунду улыбнулся, а затем невозмутимо продолжил. -И только тогда, когда мы будем знать, кто посещал Гранд-Энд во время существования Семерки, и будем уверены в том, что он сохранит нашу секретность, только тогда мы сможем уехать отсюда. И желательно сделать это как можно скорее, так как с каждым днем количество наших преследователей может расти без нашего ведома.
Тут Донлон вспомнил об утраченном Солом листе, и, до конца еще не веря в то, что его кто-то украл, согласился:
– Да, с каждым закатом и рассветом заниматься всем этим становится все более опасно.
Трое полисменов перекинулись парой добрых и поддерживающих, но с некой долей подозрения взглядов, и попрощались друг с другом. Донлон и Бенсон остались в участке, а Уэбли решил переночевать “у своего друга”.
Всю ночь был слышен скрип поворачивающегося от ветра дорожного знака и жуткое карканье, издававшееся откуда-то из леса. Месяц осветил дорогу, но все вокруг нее оставил в полной темени. “-Почему все так странно выходит? А не спятил ли я?” – Джон рассмотрел еще одно досье, и в полночь откатился на спинку своего кресла и сладко задремал.
Прогремел будильник. Джон раскрыл глаза и, посмотрев на время, они раскрылись еще сильнее.
– Десять часов утра, Мик! – гневно закричал он. -Где тебя до сих пор носит?
Не успел Бенсон откликнуться на возглас Донлона, как в дверь постучались. Причем постучались так громко, что удары можно было легко расслышать и на втором этаже. Примерно в это же время ошеломленный и поразивший всех до потери ума робкий женский крик оповестил на все здание:
– Говард сбежал! Эта дрянь Говард сбежал!
Глава 12
Планк догадывался, что этим утром уже не увидит полисменов. Поэтому он со спокойной из-за отсутствия какой-либо ответственности за дело, душой, проснулся в десять часов утра и не торопился выходить из дома. Он знал, что на втором этаже точно так же поступит Джефферсон, и с нетерпением ожидал его пробуждения. Сол взял пачку печенья заварил чай, и начал трапезу, от которой чрезмерно веяло уютом и теплом. По его нехитрым соображениям, Паркинсоны-старшие должны были вновь отбыть в другой город, где начали бы новую работу. К слову, юноша не слабо интересовался их деятельностью – он обожал смотреть фильмы, но еще больше – обсуждать и критиковать их. Он мог часами беседовать о смысле, заложенном автором в произведение, но все, что ему удавалось делать в этом мало понимающим его мире, это изливать свои мысли на бумагу, дабы хоть как-то запечатлеть свои взгляды. Капли, оседавшие на стекле, совсем не пробуждали в Планке желание изменить все. Да и к тому же – что может изменить шестнадцатилетний подросток, у которого на пути все время встают либо злостные и одураченные жизнью неудачники, либо недоумки, все время пытающиеся найти незаконный способ поживиться?
Но Сол не предпочитал вынашивать тяжелые мысли – он либо сразу пытался избавиться от них, либо… хотя нет, здесь всего один вариант. Не прошло и двух часов, как сонный Джефф спустился к своему другу.
ebooksa