Дело в том, что отца я никогда не видела, по словам бабушки, он покинул нашу семью, когда я была ещё совсем малышкой. А мать… мама решила, что не готова воспитывать ребёнка одна и занялась поиском замены пустующей ячейки, а именно нового мужа. Она настолько увлеклась поисками, что уехала куда-то в Европу, не сказав своей матери – моей бабушке ни слова. Только бросив на стол прощальное короткое письмо, с извинениями и мольбами позаботиться обо мне, но в котором не был указан адрес, да что там адрес, даже название страны своего нового места пребывания не значилось. Мобильных в широком пользовании не было в то время, а потому мама пропала в никуда. Фотографии папы не сохранились, а на мамины смотреть я не хотела. Лишь перечитывала письмо, оставленное бабушке. Последний раз я его брала в руки перед переездом в Лондон, втайне надеясь встретить её там.
Я продолжала смотреть в ожидании на бабушку. Сердце бешено колотилось в груди. Я так давно не поднимала эту тему, которая не давала мне долгие годы спокойно спать по ночам. Вдруг в этот раз она решится сказать мне, где он. Если, конечно, сама знает. А он может знать, где находится мать. Существует же такая возможность, что она могла ему сообщить об отъезде или даже звонить папе из Европы? А? Бабуля нервно постукивала пальцами по обеденному деревянному столу, украшенному кружевной скатертью, похоже, эта привычка мне досталась от неё, и создавалось впечатление, что она собирается с духом. Приняв для себя какое-то решение, Алевтина Анатольевна грациозно поднялась со стула и отправилась в свою комнату. Я прошла следом. В помещении было душно, теплолюбивая старушка никогда не открывает окон в своей спальне, только когда долго находится на кухне, или вовсе отсутствует в квартире, чтобы, не приведи господь, – не простудиться. Гордо прошествовав к старенькому комоду, бабушка вытащила из самого нижнего ящика увесистый фотоальбом. Я его никогда не видела, до этого момента. Не без труда разогнувшись, пожилая учительница шлёпнула на кровать этого монстра в кожаном переплёте. Таким и убить можно. Главное, не подавать идей моим возможным палачам. Я издала истеричный смешок. Алевтина Анатольевна обратила на меня внимание:
– Ну что Алиса, весело тебе? – Бабушка явно была недовольна. Она очень не любила вспоминать то время, и у неё были причины. Поднимать трёхлетнюю девочку одной в пятьдесят лет – испытание не из лёгких. Да ещё и на зарплату школьного учителя. Помню её учеников, которых она брала себе готовить к экзаменам, когда подрабатывала репетиром, в то время как я сама была в средней школе, чтобы у меня была красивая одежда, только появившийся в ту эпоху mp3 – плеер, и прочие блага цивилизации.
Я виновато взглянула на бабушку. А вдруг у меня и правда совсем нет времени, и мне нужно узнать правду, решить все вопросы, закрыть так называемый «гештальт», чтобы я могла уйти спокойно на тот свет? Главное, на этом свете разобраться. Алевтина Анатольевна что-то сердито бубнила себе под нос, пока искала в огромном фотоальбоме нужную ей фотографию.
– Нет, не эта, это мой покойный брат, Царствие ему небесное, это двоюродная тётка… так, ага! – Победно воскликнула бабуля, – нашла.
Она протянула мне помятую, сильно потрескавшуюся фотографию, где мужчина, с рыжими волосами и голубыми глазами, одетый, скорее всего, в свою любимую клетчатую рубашку, шутливо стоял на одном колене и держал в своих ладонях руку моей матери, стоящей рядом с ним. Я осторожно взяла фото, словно боясь, что оно рассыплется от моего прикосновения. Невероятно, словно отец ожил из моего сна. Я вновь взглянула на бабушку.
– Эх, Игоряша, хороший был мужик, и по дому всё делал, и Лизку на руках носил, чёрт его дёрнул пойти к этой ведьме, проклятой, чтобы ей пусто было, прости Господи – учительница перекрестилась.
Был? Я напряглась.
– Что ты имеешь в виду под словом «был»? Он же ещё жив, разве нет? – Я с надеждой воззрилась на бабушку. Она лишь грустно покачала головой в ответ и шумно выдохнув промолвила:
– Умер он, Алиса, тебе ещё четырёх годиков-то не исполнилось… мама твоя не смогла смириться с адюльтером, уехала, а он дурак слишком поздно понял, чего натворил. Но сделанного не воротишь, всё меня расспросами донимал, где Лиза, как найти её, но помочь ему в этом я не могла, – подбородок пожилой женщины задрожал, по испещрённой морщинками коже потекла одинокая слезинка, – запил он с горя, да помер вскоре. Не то инсульт, не то инфаркт, – бабушка замолчала. Тикание часов с кукушкой, висящих на кухне стал отчётливо слышен в комнате.
Глава V
Мария
Я шла по оживлённой улице. Солнечные лучи отражались от стеклянных витрин. Утренний воздух был ещё недостаточно прогрет, довольно свежо – любимая температура. А вот и моя… шутка, мой любимый книжный магазин, со скульптурой на куполе. Погода в самом деле была тёплая и солнечная, нетипичная для мрачного дождливого Санкт-Петербурга. Я жмурилась под лучами ласковой звезды, как домашний кот. И вечно книжный наполнен иностранцами, гостями из других городов России, подростками, выбирающими газировку и жвачку, которая продаётся в этой книжной лавочке в три раза дороже рыночной цены. Но вопреки всем упомянутым выше фактам магазин являлся одним из моих самых любимых мест в Питере. Заглянув отдел бестселлеров, я бегло прошлась взглядом по обложкам: «Что делать, если Вас окружают идиоты?», «Доказательство загробной жизни», «Как встретить принца?». Хм, доказательство рая? Подлинная история путешествия невролога в загробный мир. Я взяла в руки печатное издание, полистала. А вдруг эта книга прольёт свет на недавнее событие, приключившееся со мной? Как раз вспомнилась лекция известного психотерапевта в университете. Сам профессор был на удивление глубоко верующим человеком, что являлось редкостью среди учёных. Но на наших занятиях он поведал нам занимательные случаи, произошедшие с ним во времена его работы реаниматологом. Историю о некой старушке, сразу после клинической смерти, просившей вернуть её к снохе, которая зовёт её с небес, рассказ, ставший местной легендой про пациента, предсказывавшего ближайшие события, вроде разбившегося стакана или опрокинутого цветочного горшка. Не умолчал и о байке про молодого человека, страдавшего от психического расстройства и пророчившего катастрофу в Чернобыле. Мелочи, но в общей массе могли пошатнуть убеждения самого закоренелого скептика. Сжав оранжево-жёлтую книжку в руках, я развернулась в сторону кассы.
После спонтанного шопинга нужно взбодриться. Не весь же кофе в нашей необъятной вселенной отравлен? Да и был ли он отравлен, пока неизвестно. Со страхами нужно бороться и преодолевать. Поэтому я завернула в хорошо знакомую кофейню и уже через пять минут вышла счастливой обладательницей яркого стаканчика и едва его не лишилась, столкнувшись с ураганом из огненных волос.
– Ой, девушка осторожней! – Недовольно высказала я красноволосой нахалке, одновременно вытаскивая из глубины сумочки бумажный платок, чтобы убрать с крышечки, пролившиеся капли кофе.
Девушка откинула с лица свои прямые длинные волосы, позвенев при этом множеством серебряных тонких браслетов на руке, и посмотрела на меня.
Внезапно настигло предчувствие. Дежавю.
– Алиса? – Девушка в недоумении продолжала своими серыми, почти прозрачными глазами смотреть в мои расширившиеся от удивления глаза.
Мэй. Точнее, Маша, только сейчас вспомнила. Девушка из того страшного морока, который с трудом можно назвать сном. Что-то слишком много необъяснимых случайностей происходит со мной в последнее время. Или я стала мнительной? Училась с Марией в школе, моя одноклассница, даже ходили когда-то друг к другу в гости. Бабушка хорошо общалась с её матерью, вроде как наши с Машей мамы были лучшими подругами, ещё до нашего рождения. Странно на неё смотреть сейчас. Лицо абсолютно такое же, только чуть больше вытянулось, заострилось, щёки впали. Сама она глуповато улыбалась, ожидая моего отклика. Не стоит разочаровывать людей.
– Машка! Почти не изменилась, ну как ты? – Выдала я стандартный, вполне оправдывающий ожидания ответ. Её он, по всей видимости, вполне удовлетворил, и глуповатая улыбка стала шире.