По другую сторону Алисы. За гранью

– Да я уже закончила… сегодня не было ничего сложного. Элис, расскажешь, что произошло? На тебе лица нет?

Я обречённо вздохнула и повторила свою историю. Картер в то время, пока я делилась событиями последних двенадцати часов, молча смотрела в окно. Что она хотела разглядеть в этой черноте, я не имела ни малейшего представления.

– Ладно, совсем не выспалась, ужасная ночь, – подвела итог, – пойду немного отдохну, если получится, – угрюмо сказала я, направляясь к выходу из кухни.

– Разумеется, я тоже скоро приду, – пообещала Ника, что напомнило мне о ещё одной причине моего отъезда. Ну, из двух зол выбирают меньшее. Чалис по-прежнему избегала встречаться со мной взглядом. Я слишком устала, чтобы убеждаться в том, что на меня никто не обиделся.

В комнате всё так же царил полумрак и неприятный красноватый свет торшера меня всё так же нервировал. Стараясь не обращать на него внимание, я скинула джинсы, которые надела, уже приехав в магазин, и осталась в бельевом топе, в котором спала в особняке. Приехала я в халате и накинутом сверху пальто. И даже это не поразило Чалис.

Я забралась под холодное одеяло с блокнотом в руках. Что-то я стала часто к нему обращаться. Возможно, когда ситуация, если так можно выразиться, разрешится, возобновлю визиты к доктору Белл. Можно будет опустить некоторые подробности. Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, стараясь привести мысли в порядок. В воздухе висел уже знакомый, тонкий аромат лавра. Ника решила зажечь свечи в спальне, полагаю для защиты. Но вряд ли он меня защитит, особенно от неё самой. Я глядела на высокое пламя толстой белой свечи и образ горящего особняка никак не выходил из головы. Я открыла блокнот, решив излить душу старому другу:

Свеча горела, тлел фитиль

Огонь пылал гневом полный

И с треском разваливался мир

Безумной яростью пленённый

Тушили люди ливнем слёз

Дым поднимался в небо

Ветер пепел твой разнёс

Частичками былого света

Всё померкло в темноте

Живое обратилось в пыль

И я в бреду, как в страшном сне

Свеча горела, тлел фитиль

Как только дрогнувшая рука вывела последнюю букву, я понимала, что моя печаль не связана ни с особняком, ни с Джозефом. В памяти упорно всплывало лицо Джулии, её губы, застывшие крике и тело, охваченное огнём. Она пожертвовала собой, чтобы спасти других, в том числе и меня. Джозеф жертвует другими неизвестно ради чего. Отомстить? Справится с непринятием себя самого? Или брак со мной повредил его разум? Мечется, как лосось на нересте. Я усмехнулась сравнению. Внезапный звонок телефона вывел меня из раздумий. На дисплее высветилось: «Артур Падоян». Совсем забыла, что я работаю в издательстве. И ведь обещала подготовить материал. Но, вероятно, журнал не дождётся от меня статей. Я взяла трубку:

– Мистер Падоян, доброе утро…