По другую сторону Алисы. За гранью

– Тот-то же, – погрозила ему пальцем старушка, и проигнорировав заплакавшую Сару, Глория вновь сосредоточилась на мне.

– Ты… детка, с тобой не всё так просто. Сядешь? – Глория кивнула на стул. Я резко вдохнула. Оказывается, я задержала дыхание, наблюдая за ними.

Старушка поставила передо мной чашку изображённым на ней котёнком в юбке. Закипел чайник. Мы сидели за столом, как немые куклы у ребёнка, устроившего чаепитие с игрушками. Глория что-то мурлыкала себе под нос, разливая чай по чашкам, и наконец решилась сесть вместе с нами. Четвёртый стул взялся будто из ниоткуда. Усевшись напротив меня, она добавила себе в чай молока и насыпала две чайные ложки сахара, просыпав несколько крупинок. Не спеша, размешала сахар и, позвенев ложечкой о край чашки, сделала небольшой глоток, шумно причмокнув. Мы втроём, как загипнотизированные наблюдали за ней. Я слышала, как у нас громко бились сердца. Вот парадокс, мы мертвы, а кровь по-прежнему течёт по венам и артериям.

– Ты не такая, как остальные проводники, – насладившись приторным чаем, начала старушка. Тон её был серьёзен, игривость и кокетство исчезли. – Когда люди умирают, как правило, не своей смертью, то, впитав древнюю сущность, становятся проводниками, теряя со временем частички души. Не все выдерживают долго и пребывают в ожидании следующего проводника, чтобы им помогли переправиться на тот свет. Но ты, – она указала на меня пальцем, – ты другая. Можешь беспрепятственно перемещаться от нашего мира к другому. Тонкому, астральному… какие названия люди только не придумывают. Подобных тебе называют… «странниками» или «кочевниками». И лишь одна была такая у тебя в роду… О-о-очень давно, – протянула Глория. Её глаза потемнели, почти сливаясь со зрачком. Мне нечего было сказать старушке, пугающей до чёртиков. Ощущение, точно язык прилип к нёбу.

– Так Вы тоже странни… странница? – я еле ворочала языком. Во рту пересохло, и я осторожно отпила из чашки. Глория прищурилась.

– Нет, нет, милочка. Хотя я так стара… что уже, и сама не помню…

Я всё ещё не до конца понимала ситуацию.

– Мне нужно проводить Вас?.. – предположила я. Старушка засмеялась и тут же закашлялась:

– Кха… нет, нет… Я никуда пока не собираюсь. А вот трамвай не может оставаться пустым, место дорогой Алевтины кто-то должен занять, – ласково проговорила Глория, но глаза её оставались ледяными. Она показывала на каждого из нас пальцем, произнося при этом детскую считалочку, жутким образом её исказив:

– Первый умрёт, второй родится, – обезумевшая старуха начала отсчёт с Сары, та сидела по правую сторону от неё, и Глория двигала пальцем против часовой стрелки, – третий по ветру разлетится, четвёртый светится, пятый загорится, шестой в воде хочет утопиться, пока седьмой веселится с восьмым беда случится, девятый с десятым ни туда ни сюда, зато одиннадцатый не уйдёт никуда! – победно воскликнула старушка, остановившись на мне. Я испытала облегчение, главное, это не Джозеф и не Сара. Глория определённо ожидала другой реакции и моё спокойствие ей было не по душе.

– Ты готова принять свою участь? – задала вопрос старуха, вставая. Я почувствовала, как трамвай приходит в движение. Дело плохо. Если Джо и Сара правда погибли… Я собиралась обменять своё согласие на их жизни, не особо надеясь на благополучный исход, но просто так сдаться не могу. Слова не успели вылететь из моего рта, как справа от меня раздалось громогласное:

– Нет! – закричал Джозеф. Его руки вцепились в край стола, весь его вид говорил о том, что он был готов напасть на старуху. – Ты не тронешь её. Я могу остаться. Они пусть уходят.

Глория снова рисковала задохнуться от смеха. А я же смотрела на мужа и не узнавала его. Нет более разрушительной силы, чем несчастье, которое отразилось в его глазах.

– Не нужно жертвовать собой из-за чувства вины или страха. Везде смогу жить. И в нашем мире и в другом. Не надо, – прошептала я Джо, тронув его за руку. Глория, успокоившись, вмешалась:

– Я вас всех заберу… такой весёлой компании у меня давно не было.

Джозеф взглянул на меня, будто спрашивая разрешения. Я не отвела взгляд. Муж быстро коснулся своими губами моих. Разорвав поцелуй, он стремительно вскочил на ноги и подбежал к старухе. Заключив Глорию в стальные объятия, он заорал:

– Бегите!

До меня дошло, что должно сейчас произойти.

– Не делай этого, – мне оставалось лишь просить. Только не снова, только не снова… Джозеф невесело усмехнулся и трепыхающаяся старуха в его руках, вспыхнула как спичка.

– Джо! – истошно завопила я, бросаясь к мужу. Неожиданно, Сара взяла себя в руки, и поднявшись, с недюженной силой стала тянуть меня к выходу тянуть меня к выходу. Она уже отворила дверцу трамвая, собираясь прыгнуть на ходу вместе со мной. Последнее, что я увидела, как Джо улыбается мне, сгорая в огне.