Звон колокольчика заставил нас троих обернуться к выходу. Дверь распахнулась, впуская февральский воздух в салон. Гарсия влетел в зал и стряхнул снег перчатками из мягкой замши с чёрного пальто. Наконец, он заметил наши изумлённые лица.
– Добрый день, дамы, – сдержанно поприветствовал нас адвокат и подошёл к прилавку. Я зачем-то протянула ему руку. Гарсия чуть приподнял брови, но руку пожал. Его ладонь была тёплой и сухой, а рукопожатие коротким. Мои щёки заалели. Совсем теряю самообладание.
– Где мы можем поговорить? – деловито осведомился Гарсия. Ожившая Чалис ответила адвокату за меня:
– Мистер Гарсия, рады Вас видеть у нас в магазине. Можете повесить Ваше пальто на вешалку и прошу за мной, – чересчур официально обратилась к Дэвиду гадалка. Мы с Никой проследовали за ними. Уже в кухне, Гарсия с недоверием обвёл взглядом присутствующих:
– Разговор планировался быть конфиденциальным, – осторожно намекнул адвокат. Голос его был ровным, а тон практически дружелюбным. Но меня ему не обмануть. Нотки нетерпения звенели в произнесённых словах подобно металлу. Я вмешалась:
– Разумеется, Чалис…, – начала я и прикусила язык, заметив,
– Как скажете, Элис, – не стал спорить Дэвид. Он резко отодвинул стул, проскрипевший деревянными ножками по доскам, чтобы усесться за стол без приглашения. Я расположилась напротив адвоката, Чалис заняла место рядом со мной, а Ника села во главе стола. Прекрасно осознавая, что на столе лежит чистая посуда, да и скатерть тоже не выглядела грязной, Гарсия молча отставил тарелки в сторону и водрузил свой кейс перед собой. Под молчаливые осуждающие взгляды владелиц салона, он вытащил из него увесистую папку, с призывно торчащими из неё листами. Я вытянула шею от любопытства.
– Итак, что мы имеем, – адвокат раскрыл документы и мне тоже пришлось убрать свою посуду. Я увидела медицинскую карту с надписью: «Больница Кэйн Хилл»,16 синими буквами. Следующий файл, который достал Дэвид, представлял из себя досье, с приклеенной в углу небольшой фотографией светловолосой женщины, чем-то отдалённо похожей на меня. Я машинально потянулась к документу, но Гарсия проворно отложил досье в сторону.
– Нет уж, давайте по порядку, – и адвокат начал свой рассказ. И чем больше он говорил, тем сильнее у меня потели ладони.
Глава V
Жасмин
– Ваш муж явно нечасто упоминал родную мать? Когда она умерла, ему было всего шесть, всё верно? – по-прежнему держа досье в руках, спросил меня Гарсия. Я подтвердила его слова кивком. Адвокат продолжил:
– Как Вы считаете, почему доктор Андерсон, – произнеся имя моего мужа, адвокат скривился, – избегал любых упоминаний о родной матери?
Я удивилась:
– Почему избегал? Я сама не интересовалась…
Гарсия возразил:
– Потерять мать в столь нежном возрасте, такая травма для ребёнка. И он сам не хотел говорить о маме? Хоть иногда?
Дэвид пристально глядел мне в глаза. Я отвернулась, и, смотря куда-то в пол, нехотя согласилась:
– Ну… да. Он совсем не говорил о… как её зовут?
– Жасмин. Жасмин Андерсон.