– Зато один сидишь.
Мужик усмехнулся:
– Это сейчас нас двое. А перед тем, как тебя привели, нас было семеро.
– В четырёхместной?
– Ага, – весело осклабился сосед. – Ржака, а не жизнь.
Он помолчал, а потом быстро пересел на нары Калачова и заговорщицки зашептал:
– Слушай, друг, здесь такое дело. Мне предложили одного мента придушить. Его вот-вот приведут.
– «Мента»? У ментов же своя кутузка.
– Ага, теперь хрен поймёшь у кого своя, а у кого чужая. Но этого-то спецом к нам должны доставить.
– И сколько тебе пообещали за него?
– Да нисколько! Послабуху пообещали: баланду погуще, да уважуху на зоне.
– И за такое малое ты согласился?
– А куда деваться? Не выполнишь – будешь до конца жизни гальюны языком драить. Говорят: тебе, мол, без разницы, всё равно по полной чалишься. Что так пожизненно мотать, что так.
– От меня-то чего хочешь?
– Да не привык я к мокрому. Если бы по справедливости – тогда, нет вопросов. А так… Я же не киллер какой-то. Слушай, кокни его вместо меня, а я всё на себя возьму. Мне терять нечего… Блин, но как подумаю, что ещё одного предстоит к праотцам отправить – жутко становится. Сам не свой. Я уже целую ночь не спал.
– Теперь хочешь, чтобы и я не спал?
– Я просто прозондировал, вдруг это для тебя раз плюнуть?
– Плохо зондировал, я тот самый мент и есть.
Зек даже вскочил, внимательно посмотрел на Калачова и, пятясь назад, приземлился на свою шконку. Так он и сидел до самого вечера, сложив руки на коленях и уставившись на свою «жертву» – теперь явно несостоявшуюся.
А вечером он начал долбать в дверь, требуя отвести его к «начальнику».