И бочком попятился от нашего столика. Ошеломлен он был изрядно.
— Ты великолепна! — сказал я Рябининой.
— На себя посмотри, — откликнулась она.
3
Шампанское, которое заказала Рябинина, было ценой двести пятьдесят долларов за бутылку. Вообще-то я ничего, кроме водки, не пью, но тут был случай особенный. Покажите мне человека, который отказался бы от шампанского за такую цену. Вот и я о том же.
— За тебя, — поднял я бокал.
— Давай, — словно нехотя согласилась Рябинина.
Мы пригубили по глотку и не спеша принялись за экзотические блюда.
— Что-то с тобой в последнее время творится непонятное, — обсасывая устрицу, в упор смотрела на меня Юлия. — Ты, случайно, не продался западным средствам массовой информации, а, Лапшин?
— А что такое?
Она пожала плечами.
— Достаточно сложить два и два, чтобы получить более менее явную картину. Сначала ты мне показываешь страшно горячий материал, и почти тут же — приглашаешь в ресторан, который славится тем, что здесь не только самые высокие цены, но и тем, что даже попасть сюда сложно. А тебя встречают, как, по меньшей мере, депутата. Еще вчера это было немыслимо. В Думу, насколько мне известно, тебя еще не избрали. Повышение тоже тебе не светит. Что остается? Только одно: ты продал свою душу или дьяволу, или Запалу. Вот, собственно, и все.
Построено было логично. Это она всегда умела — разложить все по полочкам.
Конечно, меня могло беспокоить то, что она, признавая факт моего рассказа ей о фотографиях, наживала себе крупные неприятности. Ведь столик, уверен, был нашпигован всякими шпионскими штучками для прослушивания и записи разговора. Но меня это не беспокоило. Пусть знают, если до сих пор не знали. Когда им станет известно, какой замечательный сюрприз я им приготовил, они вообще сдохнут от злости. Правда, не навсегда, что очень жаль.
— Добрый вечер, — раздался внезапно рядом с нами странно знакомый вкрадчивый голос.
Я поднял голову.
— О! — сказал я. — Познакомься, милая. Это Шавкат, знаменитый на всю Москву экстрасенс.
— Очень приятно, — улыбнулась Юлия.
— Юлия Рябинина, журналист, — представил я Шавкату Юлию.
Он как-то по особенному, по-восточному, нагнулся, демонстрируя кошачью грацию, и поцеловал Рябининой руку.
ebooksa